для самостоятельных решений и поступков. После смерти жены де Брисоне принял сан и был назначен епископом Сан-Мало. Его амбиции и страсть к интригам от этого только возросли. Он находился в тайной переписке с герцогом Лодовико Сфорца, фактически единолично правившим в Милане за спиной своего совсем юного племянника, и обещал ему склонить короля к вторжению в Неаполь, что успешно и осуществил, несмотря на протесты не доверявшей ему Анны. Подобного рода переговоры вел с ним и папа Иннокентий VIII, стремившийся укротить неаполитанское королевство. Было известно, что он также находился в контакте со всемогущим кардиналом Борджиа, который, наоборот, стремился предотвратить вторжение французов в Италию. По слухам, он даже намекал на возможность кардинальской шапки в случае, если станет папой вместо занемогшего Иннокентия VIII, а де Брисоне отговорит короля от планов итальянской кампании. Де Брисоне категорически отверг предложения всесильного кардинала, ко всеобщему удивлению тех, кто знал о его любви к интригам и власти. За всем этим, очевидно, стоял какой-то расчет, но никто не мог до конца понять честолюбивого финансиста-епископа.
Де Брисоне был одет строго, в соответствии с саном. Скрытое напряжение чувствовалось и в нем, но если остальные выглядели слегка подавленно, то де Брисоне скорее находился в приятном возбуждении. «У них у всех вид заговорщиков, – неожиданно подумала Маргарет, – что-то происходит. Зачем королю собирать вместе всех своих главных советников? Говорят, он даже собирается выпустить на свободу Людовика Орлеанского, чтобы тот мог присоединиться к военным действиям». Или мирным переговорам? Людовик по своему положению оставался первым претендентом на престол, только дети Карла и Маргарет могли изменить ситуацию (Маргарет раскраснелась от этой мысли, но не от смущения, а от удовольствия). Известно, что Людовик сватался к Анне Бретонской, как и многие другие аристократы, надеясь после смерти всесильного Людовика XI освободиться от ненавистного ему брака с Жанной. Поговаривали, что это был не просто политический шаг, но он был очарован достоинствами юной герцогини. Может быть, дело в этом? Король решил устроить судьбу Бретани и Франции через брак с близким родственником? Маргарет никак не могла отделаться от мысли, что ее дурные предчувствия и напряженность, царившие за обедом, как-то связаны с происходящим в Бретани, и пыталась найти простое и логичное объяснение возможным событиям.
Между тем обед и разговор шли своим чередом. Обсуждали Англию – страну, никогда не выходившую из умов французских политиков. Обострение же обстановки в Бретани неизбежно вызывало пристальное внимание английского двора: поговаривали, что Генрих VII собирает войско на помощь Анне Бретонской. Генрих Тюдор, сомнительные права которого на английский престол не так давно перестали быть темой разговоров во время обедов в европейских царствующих дворах, долгое время жил в Бретани, скрываясь от своих английских преследователей. Франциск Бретонский, отец Анны, держал его в Нанте