не займу много времени. Кстати, я поспорил со своим шофёром, что он не сможет отвлечь от вас полицию. Но кажется, я поиграл ему рубль. Зато теперь у нас есть возможность поговорить спокойно.
– Ладно, садитесь.
Человек-шарик вкатился на сиденье, и Клара увидела, что сзади на голове у него небольшая лысина, а оставшиеся волосы, седые и чёрные вперемешку, образуют вокруг лысины как будто гнездо. Он точно старше папы, решила Клара.
– Борис. – Круглолицый протянул Егору широкую ладонь. – Отчество не буду говорить. Оно, знаете ли, такое, что никто не может повторить без ошибки. Да и по правде сказать, это не отчество вовсе, а сомнительное прозвище…
– Вы что, индеец? – не удержалась Клара.
Круглолицый обернулся и пристально поглядел на неё. А потом вдруг расплылся в улыбке.
– Может быть, может быть! Ты Клара, верно? Географию уже изучаешь? Я родился на Чукотке, там до индейцев рукой подать. У них тоже прозвища были, точно! А я как раз недавно спонсировал небольшую этнографическую экспедицию… по следам своих предков. И мне очень хотелось бы, чтобы вы, Егор Александрович, посмотрели на результаты этого исследования. Независимая экспертиза, так сказать.
Он вынул из внутреннего кармана куртки сложенную пополам распечатку и передал Егору. Тот развернул бумаги на руле. Всего десяток листов. На каждом – фотография верёвочной фигуры и её описание.
– Кажется, кто-то решил повторить успех промыслового календаря коми. – Егор снова сложил листы стопкой и вернул человеку в красной куртке.
– Простите, но я не знаю… – нахмурился тот. – Хотя погодите… Это вы про кольцо со зверями, которое сделали гербом республики Коми?
– Конечно. Даже на сайте президента эта хохма висит.
– Почему хохма?
Егор посмотрел в зеркала. Пока никого. Но стоять всё-таки не хочется.
– Скажите, Борис, вам в какую сторону возвращаться? Вы не против, если я поеду дальше? По дороге и поговорим.
– Да, конечно. Я потом пошлю точку моему шофёру, он меня подберёт.
Цыганский хоровод осеннего леса вновь помчался за стёклами машины, и Егор рассказал своему попутчику историю, которую на кафедре антропологии частенько использовали как пример современного мифотворчества.
Где-то в середине семидесятых в одном селе пермского края школьник приносит местному археологу бронзовое кольцо с изображениями зверей (по некоторым версиям, меняет на банку сгущёнки). Археолог тут же, безо всяких приборов, устанавливает возраст кольца – X век! Его совсем не смущает, что бронза, якобы найденная на берегу реки, за тысячу лет ничуть не покоробилась, и блестит как новенькая пряжка из сувенирного ларька.
Ещё через десять лет другой местный эксперт, теперь уже этнограф, заявляет, что звери на кольце – это годовой календарь, где показаны объекты охоты на каждый сезон. Эксперта не смущает, что на других кольцах зверей, найденных ранее в настоящих раскопках, изображены другие животные, да и расположены они иначе.
Но если этнограф