.

Красивое, оно вертелось на губах, просилось наружу. «Мессианство», «мессия» – вот что это было. Вдруг откуда-то сбоку, как чертик, выпрыгнула мысль. «Запутать хотят», – подумала Таня про кого-то, кто не имел лица и имени, но представлялся враждебным.

      И тут же еще одно, чистое, белоснежное имя всплыло перед ней и засияло, заслонив собой все другие имена и ее собственное. «ХРИСТОС…» В голове зазвучала прекрасная музыка, запели хоры, наполнилось сиянием небо, невидимое из комнаты, – и сразу перестал казаться страшным давно не беленный потолок палаты и черные листья за окном. И эта женщина ужасающей красоты, похожая в размытых лучах солнца на зеленую стрекозу, уже не казалась Тане больше совершенно непобедимой.

      Альфия

      В отделении была еще одна отдельная палата, куда Альфия всегда заходила в последнюю очередь и, как правило, не с пустыми руками. Сквозь полиэтилен фирменных пакетов просвечивали то яблоки, то яркие апельсины. Иногда из них аппетитно пахло ветчиной, а чаще – соленой рыбой. Сегодня Альфия открыла дверь палаты, держа в руках небольшую пластиковую коробочку с поздней клубникой.

      Маленькая старушка, стриженная под мальчика, полулежала на кровати спиной к двери и смотрела телевизор. По блестящему экрану метались мужчины-доктора в коротких халатах, больше похожих на куртки, а полуголые красотки соблазняли их прямо в операционных.

      Больная не слышала, как открылась дверь. Альфия, стараясь не испугать, подошла и осторожно прикоснулась к ее плечу.

      – Здравствуй, мама! Как у тебя сегодня дела?

      Старушка вздрогнула, но, увидев Альфию, выключила звук и недовольно сказала:

      – Как дела, как дела… Какие у меня могут быть дела? Без изменения. – С любопытством взглянула на коробочку с клубникой в руках дочери и скривилась: – Что за ерунду ты мне принесла? Ты же знаешь, что у меня от клубники понос. Я просила не фруктов, а колбаски.

      На лице Альфии не дрогнула ни единая мышца.

      – Мама, колбасу я приносила вчера. Семьсот граммов. Ты же не могла съесть за день такое количество?

      – Что ты врешь! Никакой колбасы ты мне вчера не приносила! – Тусклые маленькие глазки сердито уставились на Альфию.

      Альфия подошла к холодильнику и открыла дверцу.

      – Вот же она.

      – Ты мне не говорила!

      – Я говорила, мама. Ты забыла.

      Старушка шустро скользнула с кровати и проковыляла к холодильнику. Ссутулившаяся от старости, некрасивая, неопрятная, она была похожа на маленького серого паучка. С любопытством развернула пакет, внимательно оглядела колбасу, понюхала.

      – Селедкой воняет! Фу! Ешь сама эту гадость!

      Альфия попыталась взять у нее из рук сверток.

      – Если не хочешь, давай сюда. Я отдам в отделение, больные съедят за милую душу.

      Старушка быстро протянула вперед цепкую лапку.

      – Еще чего не хватало! Я сама ее съем!

      – Ну ешь. Только с хлебом. Хлеб у тебя есть?

      – Не надо мне хлеба!

      Старушка быстро отрезала кусок колбасы и засунула его в