виски.
Мои мысли крутились вокруг него, когда я собиралась на работу. Простенькие белые трусики – удобные в ношении, приятные на ощупь. Под цвет им лифчик, намек на кружева, достаточный, чтобы приукрасить его, но главным образом направленный на то, чтобы поддерживать грудь, а не привлекать к ней внимание. Черная юбка чуть выше колен. Белая блузка с пуговицами. Черный и белый – чтобы, как всегда, сузить выбор, а еще потому, что строгая простота сочетания черного и белого меня успокаивает.
Я думала о нем в поездке на работу. Наушники – щит современности – помогали дистанцироваться от разговоров других людей. Поездка длилась как обычно – отняла времени ни больше ни меньше. Я, как обычно, считала остановки и улыбнулась водителю той же самой улыбкой.
– Доброго вам дня, мисс Каванаг.
– Спасибо, Билл.
Я поднималась по бетонным ступенькам к месту своей работы и думала про незнакомца. В дверь здания я вошла ровно за пять минут до того, как мне надлежало быть на месте.
– Что-то поздновато сегодня, – обронил охранник Харви Виллард. – Задержались на целую минуту.
– Вини автобус, – сообщила я ему с ухмылкой, зная, что он непременно покраснеет, хотя вина лежала вовсе не на Билле, а на мне самой – шла медленнее, чем обычно.
Я поднялась на лифте, прошла коридор, вошла в дверь, направилась к своему столу. Все было по-прежнему, но вместе с тем как будто иначе. Даже колонки цифр передо мной не могли отвлечь мои мысль от загадки, которую задал мне вчерашний компаньон.
Я не знала его имени. Не сказала ему свое. Я-то думала, что все будет просто – двое встретились и удовлетворили каждый свою, но общую для обоих потребность. Неоригинальное, легонькое такое ухаживание – такое, для которого знать имена друг друга – уже излишество.
Я стараюсь не раскрывать мужчинам свое имя. Таким образом лишала их подобия власти надо мной, которое они не заслуживали, выдыхая мое имя, толчками углубляясь в меня или содрогаясь всем телом. Тогда мое имя словно цементировало тот момент времени и места, где случались эти встречи. Если же они все-таки настаивали, я говорила вымышленное имя, и, когда они начинали выкрикивать его охрипшими от приближавшегося оргазма голосами, у меня это неизменно вызывало улыбку.
Сегодня я не улыбалась. Я пребывала в каком-то разобранном виде, слегка на взводе, рассеянна, словно с меня спали волшебные чары. Хотя еще никогда не случалось так, чтобы я подпала под чьи-либо чары.
Я обдумывала возникшую проблему методично, словно решала в уме математическую задачу: привести уравнение к определенному виду, упростить его, взаимно уничтожив члены с противоположными знаками, но это конкретное уравнение мне не поддалось даже к обеденному перерыву.
– Что, горячая ночка? – спросила Марси Питерc, приверженка высоких причесок и коротких юбок. Марси одна из тех женщин, которые никак не избавятся от привычки считать себя девочками, из тех, что носят белые туфли-лодочки, обтягивающие джинсы и блузки с откровенными вырезами.
Она налила себе еще чашку кофе.