если впервой? Ты подумай об этом!
Что может преградою встать на пути?
Тут можно без азбуки стать поэтом
И крест самый тяжкий до гроба нести.
Мы будем идти, помогая друг другу,
И вынесем радость и спрячем беду.
Такой хочу видеть свою подругу,
Чтоб мне доверяла, когда веду.
1974 г.
* * *
Е. Л.
Две женщины. Нечетко в мыслях.
Тревожно за сиреневым туманом.
Но что-то тянет к ним неуловимо,
Как будто мне они давно знакомы.
Застывшие движенья рук и тела,
Но контуры становятся реальней,
Туман уходит, отступая в угол дальний...
Вдруг женщины вдали соединились —
И в облике одной ко мне явились.
* * *
Я не уверен, что когда-то
Мой будет выполняться рейс.
Устал и пал Пегас крылатый,
Стал недоступен эдельвейс.
И новый взлет уж не врачует,
Не интригует паранджа.
И тело бренное кочует
В предощущенье куража.
Еще остался проблеск солнца
В равнине белой, как саван,
И луч его крадет оконце,
И пожирает, как варан.
Конец дороги не изведан,
Когда и как – не надо знать.
И снова бой грядущим бедам,
И снова волю утверждать.
* * *
На все метельные замки
Закрыт аэропорт.
Метеослужбы -теремки,
Девчонки – первый сорт.
Предновогодний сабантуй —
Народ собрался в путь.
Здесь уж бунтуй иль не бунтуй —
Буран не отпугнуть.
А нам пока и не домой,
Держись за параллель!
Когда мы встретимся с тобой —
Уже зажжется ель.
И если вдруг задержат рейс —
Кричите громко тост.
Сорвите с елки «эдельвейс»,
Пусть будет праздник прост.
Но мы прорвемся в город наш,
Сорвем пурги засов.
И вспомним северный вояж,
Морозный звон лесов.
20 декабря 1975 г.
* * *
У каждого свои коллекции,
А я закаты и восходы пестую.
И небу не нужны протекции —
Я по планете просто голым шествую.
Вчера восход я встретил на Оби,
В нем запах кедра и призыв оленя.
Сегодня солнце на Манеже застолбил
И провожаю в тучу, сожалея.
И день сегодняшний не повторится вновь,
Уже другой восход врачует небо...
А мне еще закат волнует кровь,
Как в детстве волновал кусочек хлеба.
10 января 1976 г.
УХАБЫ ЛЮБВИ
Снова ночи шальны и угарны,
Запах ладана стал забывать,
Наши взгляды на все полярны,
Неполярна одна лишь кровать.
Пусть твой бунт не совсем логичен,
Одержимость в нем тоже есть,
Но я против твоей опричнины,
Мне ее никогда не снесть.
Никогда, при любой угрозе,
Не