придут тысячи. Приспущены флаги. Отслужен поминальный молебен. Минута молчания. Траурные церемонии. Возложить цветы. Отданы последние почести. Траурный митинг. Память (о ком) увековечена на мемориальных досках. Сбор средств. Мы будем сообщать читателям.
Все это, впрочем, растягивалось еще на девять страниц, а подытоживалось коротким стихотворением:
Ужасная трагедия – парам-парам-парам!
На голову партдеятеля упал пустой стакан.
За слезы избирателей ответит кое-кто,
В час предрассветный выпито халявное вино.
То же, за исключением стихов, а также учитывая специфичность тематики, содержалось и в остальных документах под кодовым названием «общий». Что, принимая во внимание, как отмечалось, огромное их количество, могло характеризовать составителя с самой ответственной стороны… В профессиональном смысле этого слова. Мне же профессионализм на пользу не пошел. Кроме ряда словес – действительно энергетически сильных и способных всколыхнуть обывательскую душу, – я не вынес из долгого обстоятельного чтения ни шиша.
Даже обозначилась мысль – прекратить пустое занятие, когда мой взгляд случайно наткнулся на папку, носящую скромное имя – «тебе». Так как «ты» был в данном случае, видимо, я, то каких-либо сомнений по поводу дальнейших телодвижений (точнее, пальцедвижений) у меня не возникло. Резким двойным тыком на мышь открыл папку.
В ней была еще одна папка. «Бескишечники».
Нажал на нее…
«Всегда»
Нажал снова…
«Появляются»
Снова…
«Из шерсти»
Опять…
«Огромной».
Еще раз…
«Черной».
Еще…
«Собаки».
В «Собаки» красовался один-единственный текстовый документ, озаглавленный как «Читай». Открыв:
Растерян? Чувствуешь себя в тупике? Потерял выход? Ужасает будущее? Не знаешь, как объяснить настоящее?… Сантехник Потапов! Доверься, малыш, – он знает большинство нужных ответов.
Ниже был добавлен постскриптум:
Если Господь дал тебе разум, сосчитаешь шаги.
Час от часу не легче! Я не понял ни одной строчки, хотя исходя из самой структуры и метода преподнесения информации, в том, кому она адресовалась, неясности не было.
Впрочем, сочетание «сантехник Потапов» показалось как будто знакомым. Я его слышал. Причем более чем уверен – слышал не раз.
Мой обыск подходил плавно к концу. Надежды «вплести в хор добытых улик новые голоса» становилось все меньше, и, выдернув из розетки штекер компьютера, я переместился в прихожую.
На глаза сразу попалась черная папка. Добротная, сделанная из кожи хорошей выделки, размером примерно тридцать на пятьдесят и имеющая в качестве замка большую позолоченную кнопку. Внутри лежали какие-то документы, и я решил, что прихвачу папку с собой.
Нелишней показалась и дополнительная конспирация