мир давно бредил эликсиром бессмертия и давно был беременным поиском путей вечной жизни. Мир не там рыл свой колодец. Многие копали, но не там, где надо. Даже мысли лучших фантастов витали далеко от метаморфоз и перипетий генетического кода. А ведь кому, как не им, пробивать, проклевывать заскорузлую скорлупу невежества, торить светлую тропу жизни! Просто ген, его сила и мощь, этот код – шифровка самого Бога – не стали пока еще достоянием разума человека. Эти едва различимые вооруженным, так сказать, до зубов глазом крохотные обломки какой-то там кислоты – ДНК – таят в себе силы неведомые. В генах, в генах – главная сила жизни. Этого не видеть может только слепой. Обуреваемые надеждой и страхом мы верили в успех.
Итак, сказка ожила. Мы перешли свой Рубикон, преодолели видовую несовместимость и теперь гены кролика дружили с генами удава, а гены мышки – с генами сиамского кота или тигра. Получались самые невероятные комбинации генов и животных, и растений, и растений с животными. Еще не все в мире перемешалось, хаос еще не наступил, химеры еще не завоевали обширные территории и не стали врагами людей, но каждый продвинутый и посвященный теперь понимал: лед тронулся…
Это была мучительная полоса новых открытий, откровений, досадных промахов и прекрасных удач.
Ушли годы…
Глава 8
Формула открытия выглядела в виде короткой справки – двух-трех предложений, из которой следовало, что открыто ранее неизвестное явление рекомбинации генов животного и растительного происхождения… Мне хотелось выписать ее наилучшим образом, чтобы Жора, однажды ее прочитавший, не нашел никаких изъянов. Формула открытия – это как строчка гения: «Остановите Землю – я сойду!». Прибавить нечего: Земля сдурела с ума. Мы надеялись, что «неизвестное явление рекомбинации генов» приостановит падение Земли в пропасть безумия и небытия.
Научный мир признал наше открытие. Наша короткая заметка в «Nature» привлекла внимание специалистов, и нам два-три раза кто-то звонил из Англии и Массачусетского университета. Никому из ученых ведущих лабораторий мира не могло прийти в голову, что такие результаты можно получить в цокольном помещении городской бани, используя самодельные генераторы, допотопные микроскопы, консервные банки, бутылки из-под пива, ржавые скрепки, прищепки и даже резинки из старых выношенных ситцевых трусов. Вскоре и «Science», и «Cell Biology» почти одновременно поместили наши результаты с подробными комментариями известных ученых. Посыпались, как пшено из мешка, эксперименты в разных лабораториях мира, чтобы подтвердить или опровергнуть полученные нами научные факты. Сам Джеймс Уотсон, один из отцов молекулярной биологии гена, приветствовал наш скромный труд и пригласил к себе с курсом лекций.
– Надо ехать, – решили мы, и я стал спешно диктовать Ане тексты лекций.
Тамара редактировала, мы спорили, она настаивала, я сдавался. Или не сдавался. Теперь в лаборатории слышался только стрекот пишущей машинки.
– Нельзя ли помедленнее?..
– Нельзя.
Пулеметные