коньяк? – спрашивает властелин сего малокалиберного замка.
Юлька кивает головой. Одному вину с обуявшей ее в этой неприветливой берлоге скованностью явно не сладить. Фикус взирает на нее из своего угла толи с мольбой, толи с угрозой. Сергей протягивает ей щедро наполненный бокал.
«Специально хочет напоить меня и воспользоваться», апатично отмечает Юлька, делая жадный глоток, – «Сам не пьет, помянуя, видимо, предыдущий прокол». Чем лучше просматривается донышко бокала, тем размытее становятся очертания комнаты. Окончательно размыться и видоизмениться в яркую венецианскую картинку или праздничный парижский пейзаж им, однако, так и не удается. В горьком алкогольном водовороте, барахтаясь и зовя на помощь, тонут Юлькины иллюзии. «А как же молодой? Как же красивый? Как же любовь? Где же розовые сердца в воздухе и аромат черемухи?» стенают они, обливаясь слезами. Юлька зажимает ладонями уши, чтобы не слышать этих предсмертных воплей. Она давно уже решила избавиться от дискредитирующей обузы девственности и теперь в одном шаге от цели останавливаться не намерена. Какие еще сердца? Какая нафиг черемуха? Жизнь не похожа на дурацкие детские выдумки. Жизнь, она примитивна и бесхитростна как плохо отесанное полено. И сколько не малюй на этом полене бутоны, ждать, что оно зацветет бесполезно.
– Не хочешь принять душ? – решив, что клиент дошел до нужной кондиции, предлагает коварный соблазнитель.
Юлька послушно плетется в ванну. Да, все так. Все как в фильмах. Перед интим сессией необходимо освежить будущего участника постельной схватки. В малогабаритной ванной обнаруживается пестрый ряд гелей для душа, шампуней для длинных крашенных волос, несколько кремов для сухой кожи лица и даже тюбик помады. Юлька слишком пьяна, чтобы всерьез задаться логичным вопросом – зачем лысый Сергей мылит свое голое темечко средством для длинных крашенных волос. Она вытирается розовым полотенцем и заворачивается в удачно подвернувшийся под руку коротенький оранжевый халатик с вышитой на кармане ромашкой. Вытянувшись на широкой «взрослой» кровати, Юлька зажмуривается, выключив, таким образом, однообразную ленту с крутящимся потолком в главной роли. Появление в комнате благоухающего гелем обнаженного мужчины вынуждает ее разжать веки. «Вот и он, вот и он, ленинградский почтальон!» всплывает в опухшей голове не особенно уместная фраза. На сей раз убежденный в собственной неотразимости Апполон не считает нужным изображать какие-либо прелюдии. Подразумевается, что его феерическое появление само по себе является для любой нормальной женщины мощнейшим афродизиаком. Торжественно отбросив в сторону полотенце, он предстает перед распластанной на одеяле девой во всей своей красе. На сей раз прохалявивший первый раунд брательник выглядит вполне дееспособно, даже на Юлькин взгляд как-то слишком агрессивно. Где-то в глубине пьяного сознания булькает страх. Но пути к отступлению перерезаны, как говорится, позняк