намокать не собирается, устойчиво сохраняет изумляющую меня сухость, престарелая проститутка опускала мою голову в ручей, она ли меня к нему приволокла? Нахлебавшись воды, я закашлялся, пришел в себя, женщины у меня не было со спонтанного отхода в подворотню пыльного египетского Мемфиса. В туалет не захотел, на сексуальное везение не рассчитывал, прикоснуться к задвинутой святыне подсознательно потянуло.
Труба, заканчивающаяся нечистотами.
Соскучившаяся по тактичным мужчинам Нефсиида Балах.
Она садовод. Занялась устройством у источника удобрений, добилась впечатлившей меня красоты, вялое течение незаметно перешло в вихрь.
Блокнот №3
Песня вьется змеей, у засыпающей и просыпающейся певицы мои шестьдесят евро. По гудку на работу. Заводской предок Христо привиделся ему развлекающимся в кабаре Витри-ле-Франсуа. У фуражки светлый верх. Отрубившийся господин с прижатым к цементному полу подбородком, морской офицер, я думаю.
Не те цифры нажмешь – Сушилле позвонишь.
Цветок с комом земли выкопает и возле него посидит, Хасана Лечо просила о шоколадке, а он ей джапа пушту, китайскую розу.
Заказать в кондитерской торт предложение задвигаемое.
Мелвину «Загнанному» Пилсу я бы шоколадный с бренди.
Любовь к проститутке его чуть не разорила. Чтобы выкупить ее у сутенера, он продал акции IBM и коллекционную метлу первого манчестерского дворника. Далее карточные долги. Шестнадцать тысяч тому, четырнадцать тому. Тридцать отдал, девяносто еще висят, но офтальмолог Чикерс готов подождать, головореза Пянхуа не присылать, за одну игру столько она просадила. Чопорными манерами и рассказом о текущей в ней крови герцога Уинбери втерлась в респектабельный круг, стукнув кулаком по столу, настояла на гигантских ставках, отчаянная попытка вырваться из нужны ничем хорошим не увенчалась. Благосостояние пришло к ней само. Умопомрачительной доплатой за восхитивший Пилса минет.
Поспешаем купаться под током.
Бутылку об мою голову не разбивай, банку, если есть настроение можешь об нее сплющить.
На Кубинца кажется Кубинца не греши. Не стал бы он качели срезать.
Граница девяти тормозов.
С заманивающим меня бедуином общаюсь без воплей, через пустыню я все равно приду в Индию,
движение грузовиков здесь запрещено, ну не надо сюда ехать, тем паче на угнанном.
Для кустов у меня сигарета с бомбейской. Че-че говорил, что в открытую ее курить – данный регион оскорблять.
Речка. Быстро текущая речка
Заторможено срываюсь смотреть, куда же она течет, угощение персиянки не жуется.
В упор на пальму.
Меня пугает убивающий порыв, ее подвигал и не сломал, от фонаря мне свет для дороги вперед,
луна прорезает пляжный зонтик, задержался я сегодня с лежанием над песком.
Пластиковый стакан с московской вестью.
Водку мне налили столичную, почему не в хрусталь, вызнавать подожду.
Дна