события разворачивались стремительно, словно в голливудском боевике – и продолжались всего девять дней.
Собрав большую толпу лондонцев, Нортумберленд закатил длинную речь. Объявил, что король Эдуард умер и зачитал «Закон о престоле», по которому Мария и Елизавета перестали числиться наследницами престола как «незаконнорожденные сводные сестры по боковой линии почившего ныне короля Эдуарда». И уже от себя подпустил, так сказать, идеологии: заявил, что обе принцессы к тому же могли бы вступить в брак с иностранными принцами (тут он угадал на пятьдесят процентов), а это поставит под угрозу независимость Англии. Поэтому королевой Англии провозглашается леди Джен Грей, ныне Иоанна Первая, во-первых, добрая протестантка (этим герцог явно надеялся завоевать симпатии протестантов), во-вторых, жена чистокровного англичанина Гилфорда Дадли. Вдобавок ко всему Мария – вот ужас! – католичка.
Лондонцы слушали герцога угрюмо и хмуро. Словно в знаменитой трагедии Пушкина, «народ безмолвствовал». Причины тут были самые разные: кто-то прекрасно помнил об «Акте о престолонаследии», признававшем Марию и Елизавету самыми что ни на есть законными королевскими дочерьми, кто-то просто терпеть не мог Нортумберленда. Нашелся даже один смельчак «из простых», который во весь голос закричал что-то вроде: «Да здравствует законная королева Мария Первая!» Обычно Большая История сплошь и рядом пренебрегает именами людей «простого звания», но на этот раз имя парня сохранилось: Гэбриэл Пот, слуга виноторговца.
Разъяренный Нортумберленд приказал его схватить и выставить к позорному столбу. Здесь снова разнобой в источниках (который мне уже чертовски надоел, но что тут поделаешь)… Один утверждает, что бедолагу Пота просто посадили в колодки, другой – что его прибили к позорному столбу гвоздями. Но оба сходятся на том, что после нескольких часов стояния у столба Поту отрезали уши…
Нортумберленд совершил полнейшее беззаконие – он не имел ни права, ни власти поступать так с горожанином. Это крестьян можно было мордовать безнаказанно, нарушая все писаные законы, – а горожане цепко держались за свои привилегии. Лет двести назад в другом городе случился крупный мятеж как раз из-за того, что обитавший неподалеку лорд ни с того ни с сего убил горожанина.
На сей раз мятежа не произошло – но смело можно сказать, что Лондон Нортумберленд потерял. В подобных случаях (пусть даже обида была нанесена человеку небогатому и незначительному) горожане сплачивались почище сицилийской мафии. Нортумберленд потерял Лондон – но, очень похоже, так этого и не понял.
Если бы только горожане… Знати крайне не понравилось появление «королевы Иоанны Первой». Уж они-то лучше всех понимали, кто в реальности будет королем Англии, пусть даже некоронованным (впрочем: это отлично поняли и простые горожане). В подобных случаях господа магнаты (в какой бы стране ни происходило дело) рассуждают одинаково: с какой стати королем, пусть некоронованным,