отряда Белых грифонов Мальвеус Акмальди провел с пленной ведьмой несколько лет назад, что на какой-то миг ей было глубоко наплевать на глупый закон равновесия и баланс высших сил. Конечно, какой прок нести счастье другим, если в самом центре раненого сердца алеет пожар? Ее злоба и гнев открыли для наших целей настоящий тракт между мирами.
– А причем тут мой сын? – наконец подала голос Шедире.
– Притом, что сейчас ты все еще держишь врата между мирами открытыми в надежде спастись и спасти сына. Ведь ты только хотела отомстить своему бывшему любовнику, не так ли? Расставание или смерть не входили в твои изначальные планы? Желание, абсурдное для ламбирда, но у тебя есть к чему стремиться, разве нет? Да только вот мальчуган и одинокий рыцарь, в чьем теле осталась пара капель жизни, не смогут больше плутать по ледяной махине, которая вот-вот развалится.
– Негодяй! – прошипела Шедире, тут же скривившись от боли перегрузки.
– Я изменил магическую структуру башни, как только попал сюда, и теперь среди падающих на голову обломков и горящей воды двое раненых беглецов не смогут найти выход вовремя, ведь так? Особенно, когда пара коридоров изменила свои направления.
Его сын сейчас, возможно, уже мертв!
– Я тебя лично уничтожу, тварь!!!
– Близится кульминация! – прокричал довольный собой маг, вытаскивая из своей груди покрытый запекшейся черной кровью меч Солнца. – Твоих сил не хватит, чтобы остановить меня в решающей битве!
Робар вовремя успел закрыть малыша – острые, как бритва, осколки со звоном разбились о его прочный панцирь. Доспех, сработанный мастерами Бастиона Духов, не подвел и на этот раз.
– Давай руку, парень! – слова, прозвучавшие как приказ, не могли требовать отлагательств в выполнении.
Никсалорд ловко схватил руку рыцаря, и сержант Белых Грифонов тут же подтащил малыша к себе. Ровно на том месте, где на синеватом холодном льду виднелись алые капли крови, всколыхнулось пламя.
Яркое, желтое, оно своими огненными рукавами грозило отнять у двоих людей жизнь.
Скорости сержанта вполне хватило на то, чтобы вовремя уйти с огненной дороги, прихватив с собой малыша.
Ведомый только одним желанием – выжить! – Робар, не жалея своих сил, таранил обжигающие холодом переборки и пробивал дорогу на волю.
Под ногами ломался пол, и часто каблук сапога цеплялся почти что за воздух, но рыцарь не останавливался. Его словно несло какой-то невидимой силой. Будто чья-то рука направляла его через все коридоры и лестницы башни, показывая самый короткий маршрут.
«Шедире, она ему помогает, как любая мать, спасая свое дитя. Что ж, я специально был выбран для этого, чтобы потом никому не пришлось сожалеть о прошлом».
Робару помогло обострившееся чутье. В момент, когда рыцарь и его спутник танцевали на грани между жизнью и смертью, весь мир вокруг них, казалось, застыл. Обваливавшиеся глыбы острого льда, которые должны были вот-вот упасть им на головы, точно повисли в воздухе, а бушевавшее