обеих сторон. Попросил тут же воспроизвести результаты подслушивания и прослушивания официальных переговоров.
Лауреаты, оказывается, и не знали о возможности подслушки. А на пленке был слышен каждый вздох членов экипажа в каждую секунду тренировки. Не говоря уже о словах. Представители от Глушко поутихли, но все еще продолжали настаивать на том, что все в тренировке было подстроено. Дебаты продолжались 2 часа и снова, благодаря решающему голосу председателя от Глушко, экипаж получил оценку 4 с плюсом.
Тут же, Елисеев, вероятно экспромтом, предложил считать минус и плюс как одну треть той оценки, к которой они приложены. А в связи с этим следовало считать экипаж Рукавишникова, так как у него оценка 5 с минусом. А это, мол, выше, чем 4 с плюсом Губарева.
Но, как оказалось, и председатели комиссий свои экспромты должны просчитывать. Специалисты ЦПК тут же сделали расчет. И оказалось. Если от пятерки отнять ее треть, то получается оценка 3,33. А если к четверке добавить ее треть, то выходит вовсе оценка 5,33.
Эти подсчеты несколько разрядили напряженную обстановку, но Елисеев сделал еще одну попытку добиться своего – соединить в первом экипаже Рукавишникова с Ремеком. Но это предложение не нашло активной поддержки даже среди его коллег. Все понимали, что за две недели до старта никто наверху не согласится с такими предложениями. Тем более что это был первый международный старт.
В космос ушли Губарев с Ремеком и отработали свою программу отлично.
А на Земле начался очередной этап борьбы. Теперь уже Климук с Гермашевским воевали против Кубасова с Янковским.
В будущем Кубасов слетал с венгром. Аварийных ситуаций у них не было, и полет прошел нормально.
А вот Рукавишникова Природа наказала за слишком большую самоуверенность. Он ушел в полет с болгарином Ивановым. После вывода их корабля на орбиту, уже на этапе стыковки, отказал двигатель. И в этой аварийной ситуации наиболее ярко проявилась разница между подготовкой летчиков, годами готовящимся к работе в подобных обстоятельствах, и инженером, основной метод, работы которого спокойный и неторопливый анализ с привлечением как можно большего объема информации.
Полтора часа от начала аварии с орбиты не доносилось ни звука, хотя Земля по телеметрии уже знала обо всем что произошло. И только затем с орбиты поступил первый доклад. Об этом не писалось и не говорилось, но мы в ЦПК знали, что если бы не болгарский летчик, результаты полета могли бы быть более трагическими. Иванов впервые \ и единственный раз \ применил метод «по рукам» по отношению к командиру экипажа. Дело в том, что Рукавишников при получении сигнала об аварии двигателя сначала замер в растерянности, а затем стал суетливо бегать пальцами по кнопкам пультов управления. Он попытался по памяти без инструкции выдать команды, не получив еще полно информации о сложившейся обстановке и не доложив в ЦУП. Не сумев восстановить работу с первого раза, Рукавишников на время потерял контроль над собой, и только вмешательство Иванова спасло их обоих.
После