в порядок меньше чем за минуту.
– Это… – Беннетт растерянно почесал затылок, – вроде как исключительно для парней. Жены обычно с нами не ездят.
– Беннетт, дорогой, я буду вести себя тихо, как мышка, и не стану тебе мешать.
– Собственно, не в этом дело…
– Мне так хочется увидеть тебя на игровом поле. Ты выглядишь таким… счастливым, когда играешь.
Судя по тому, как Беннетт бросил на Элис быстрый взгляд и поспешно отвел глаза, она явно сболтнула лишнее. Между ними повисло неловкое молчание.
– Я ведь уже сказал: это исключительно мужская встреча.
Элис тяжело сглотнула:
– Понимаю. Тогда как-нибудь в другой раз.
– Ну конечно! – облегченно вздохнул Беннетт. – А устроить пикник было бы грандиозно! Может, пригласим еще пару приятелей? Пита Шрагера, например? Тебе ведь нравится его жена? Пэтси веселая. Не сомневаюсь, вы с ней непременно подружитесь.
– О да. Полагаю, что так.
Еще секунду-другую они смущенно стояли напротив друг друга. Затем Беннетт протянул руку и наклонился, словно собираясь поцеловать жену. Но теперь уже отпрянула Элис:
– Все в порядке. Ты вовсе не обязан. Боже правый, от меня действительно воняет! Ужасно! И как ты можешь это терпеть?
Элис повернулась и поспешно бросилась к двери, чтобы муж не увидел ее слез.
С тех пор как Элис начала работать в библиотеке, ее дни превратились в нечто вроде рутины. Она вставала в пять тридцать утра, умывалась и одевалась в маленькой ванной комнате в конце коридора, за что была чрезвычайно благодарна, поскольку, как она вскоре выяснила, в половине домов Бейливилла удобства были по-прежнему на улице или и того хуже. Беннетт всегда спал мертвым сном и никогда не ворочался, когда Элис натягивала сапоги. Она легонько целовала его в щеку, после чего на цыпочках спускалась вниз. Забирала на кухне сэндвичи, приготовленные еще с вечера, и пару печений, оставленных Энни специально для нее на буфете. Печенье Элис заворачивала в салфетку и съедала, пока шла полмили до библиотеки. По пути ей встречались ставшие знакомыми лица: фермеры на запряженных лошадьми повозках, грузовики с пиломатериалами, предназначенными для огромных складов, проспавший на работу старый шахтер с корзинкой для ланча в руках. Элис уже начала кивать тем, кого узнавала. В Кентукки люди были гораздо вежливее, чем в Англии, где на тебя наверняка посмотрят с подозрением, если ты слишком тепло поздороваешься с незнакомцем. Кое-кто даже начал приветственно кричать Элис через дорогу: «Ну, как продвигаются дела в библиотеке?» На что Элис неизменно отвечала: «Спасибо, очень хорошо». Прохожие всегда улыбались Элис, хотя, как она подозревала, заговаривали с ней исключительно для того, чтобы услышать ее забавный английский акцент. Но так или иначе, Элис было приятно чувствовать, что она потихоньку становится частью местного общества.
Иногда ей навстречу попадалась Энни, которая размашисто шагала с опущенной головой, – к своему стыду, Элис не знала, где живет экономка, – и