тот берег и дальше по реке Огайо – в Новый Орлеан на продажу. И так как все баржи, направлявшиеся в Новый Орлеан, должны были стартовать сразу за мелью, наше маленькое поселение на холме стало чем-то вроде местного погрузочного центра.
Бочек для перевоза солёной свинины теперь требовалось очень много, так что мы с отцом принялись их делать. И неплохо их мастерили на вершине холма. И вот как-то утром занимались мы своими делами, то есть резали клёпки и гнули обручи, и тут я совершенно случайно глянул на одну из бочек, которые мы закончили накануне. И увидел перо, торчащее прямо из неё! У меня, конечно, по спине холодок пробежал, потому как с той стороны пера как пить дать был индеец, спрятавшийся в бочке, чтобы при первом удобном случае добавить пару скальпов себе на пояс. Я дал отцу знак и глазом не успел моргнуть, как он уже прихлопнул эту бочку крышкой и уселся сверху, а я быстро схватил молоток и как следует приколотил крышку к бочке. Так что теперь у нас была бочка со злющим индейцем, который вопил и колотил изнутри по крышке.
Дедушка Герк улыбнулся, потёр подбородок и вновь заговорил:
– Мы решили, что отправим его в Новый Орлеан на следующей же барже, и спокойно вернулись к изготовлению бочек. Я всё думал, ну и удивится же кто-нибудь, когда откроет бочку, а там вместо солонины индеец! Мы работали себе дальше, а индеец всё стучал и раскачивался в бочке. Мы смеялись и не обращали на бочку внимания, пока не услышали совсем уж громкий стук. И тут мы увидели, что бочка перекатилась через ограду и теперь катится вниз по холму! Вот оно как! Представляете, эта бочка с индейцем катилась, прыгала и крутилась вниз по холму с бешеной скоростью, а потом врезалась в платан на берегу реки – и, хотя это была очень даже крепкая бочка, разлетелась на щепки. Точно вам говорю, вот прямо на щепки развалилась!
Дедушка Герк засмеялся.
– А этот самый индеец допрыгал в бочке аж до самого Кёрбстоуна! Мы так смеялись! Просто не могли остановиться, хоть нам и было немного не по себе – после этой истории у нас опять могли начаться неприятности с индейцами. Никогда не видел такого жалкого индейца, как тот, что выбрался из реки весь мокрый и, что-то бормоча, скрылся в лесах.
Утром мы решили, что началось! Потому что уже два пера торчали из двух наших бочек. Вот те на! Но, Господь свидетель, мы не растерялись и снова проделали тот же номер: крепко заколотили их в бочках, и – кто бы сомневался! – они тоже умудрились дотолкать свои бочки до холма, скатиться с него со свистом, точно так же, как и первый индеец, врезаться в платан и отскочить от него прямиком в реку. Вот оно как! Кончилось тем, что мы каждое утро перед работой должны были заколачивать парочку индейцев, чтобы они скатились в реку! Представляете, тот первый индеец вернулся в своё племя и похвастался, как он крутился в бочке и как у него от этого голова кружится. И теперь, конечно, все храбрецы племени должны были повторить его подвиг, это сделалось вроде как почётным. Чем дальше, тем сложнее было справляться с работой и со всеми этими краснокожими, которые ходили вокруг и ныли, что