было. Я об этом и не вспоминал никогда, никто мысли считать не мог… Или… Не может быть!
– Может, может! – Ответил один из охранников случайно проговорившему мысли вслух Виталию. – Я тебе скажу, как. Видишь ли, дар «Суть вещей» для этих незаметных молчаливых ребят так же бесполезен, типа как для тебя, скажем, менять цвет своих усов. С чёрного на зелёный, хы. Среди сородичей Учителя таких контрацептивов вроде тебя не встречается и социального паразитства не бывает. Что у них есть дары, ты, наверное, слыхал. А вот за «суть вещей» никто не распространяется особо. На этом ты и погорел. Нам же оная способность как бы не полезнее копира, таких козлов вроде тебя выявлять, хы. Вот и приходится пользоваться услугами, бартер, типа. А поскольку ты особо хитрожопый, то решили тебя для пущей гарантии обследовать спящим, чтоб в принципе твоё сопротивление процессу, типа, исключить. Если б ты просто камень украл, то тебя бы просто расстреляли, а тут ещё паскудство давнее всплыло. Так что поедешь гулять на чёрные лоскуты. Таким гнидам тут не место. И так дело затянул.
Виталию обрыдло смотреть на тусклую лампочку в зарешёченном плафоне трясущегося по ухабам закрытого фургона, но взгляд больше ни за что не цеплялся. Не на соседа же пялиться. Его также везли вместе с Виталием на «долгую прогулку». Подвела сексуальная страсть к молоденьким девочкам, которых он в одиночку отыскивал на только что обновившихся фрагментах, и пока заражение не вступало в завершающую фазу, насиловал, а затем убивал. Всё шло гладко до тех пор, пока одна из жертв не выжила и не оказалась иммунной. Сбежала и наткнулась на поисковую группу. Безы любителя малолеток быстро вычислили и трибунал ускоренным порядком выписал ему точно такую же путёвку на черноту.
Наконец, машина резко остановилась, скованные за спиной руки не могли ничего ухватить, и только фиксаторы, запертые на замок, не дали упасть. У соседа была слабенькая способность к телекинезу, но за день до поездки перестали давать эликсир. И кроме поганого состояния это не позволяло воспользоваться способностью для побега, да и перевозить безы умели. Единственный шанс – это либо сбежать сейчас, либо отойти по черноте подальше и вынырнуть обратно в другом месте. Додумать Виталий не успел, задние дверцы открылись и его ослепил яркий дневной свет. Загремело железо и фиксаторы отошли в сторону, «отвязывая» их от кузова.
– Выходить по одному, ложиться мордой в пол, куда ткнут!
– Дайте эликсира, козлы, – плаксивым тоном начал товарищ по несчастью, уткнувшись в землю рядом с Виталием, – без эликсира вилы.
– Молчать! Эликсир получите, воду тоже, на всю оставшуюся жизнь хватит, – сказал один из конвоиров, снимая наручники, пока другой упирал Виталию ствол в затылок. – Сесть на корточки, мордой к черноте, руки за спину!
– Итак, гондоны! – начал, по-видимому, старший группы конвоиров. – По-хорошему, таких выродков надо расстреливать к бениной матери. Из-за таких уродов многие гибнут зря. Но приговор есть приговор. В мешках литр воды и пол литра эликсира.