ие человека в его прошлом и настоящем. Если принять точку зрения, что ключевым событием в становлении модерна стала Великая французская революция, то мы увидим, что Современность буквально взращивается в колыбели войны: сначала в гражданской войне в Вандее, а затем в последующих революционных и Наполеоновских войнах. Соответственно, если мы хотим понять, что происходит с человеком в XXI в., нам, помимо прочего, необходимо выяснить, как сегодня используется понятие о войне эпохи модерна.
Кроме того, война в силу своей смертоносной и разрушительной сущности неизбежно ставит множество моральных вопросов. Казалось бы, ужасы и страдания, приносимые войной, очевидны. Уже в «Илиаде» Гомер проклинал многослёзную войну, разверзающую «погибельной брани огромную пасть»[2]. Тем не менее немало интеллектуальных усилий было направлено на то, чтобы оправдать необходимость, а иногда даже желательность ведения войны. Так сформировалась мощная традиция морального обоснования и ограничения войны.
Двум этим проблемам и посвящена данная книга. Она написана на стыке социальной философии, этики, политической теории и социологии войны, чтобы дать по возможности наиболее обобщённое представление о том, какой стала война на рубеже XX–XXI вв., а также в каких случаях война получает моральное обоснование и какие способы её ведения считаются допустимыми с точки зрения этики. На двух этих проблемах важно сфокусироваться. Отчасти это связано с тем, что в России до сих пор не так много философской литературы о войне. В большом количестве появляются работы отечественных и зарубежных авторов, где война рассматривается с позиций истории, международных отношений, права или даже психологии. Однако в дискуссии об обновлении войны после окончания холодной войны мы пока ещё находимся на периферии, даже несмотря на то, что были переведены важные книги политических учёных Мартина ван Кревельда[3] и Мэри Калдор[4]. Тема этического анализа войны остаётся ещё менее освоенной в отечественной философской литературе. Эта область философии на английском, немецком, французском языках прирастает на десятки, если не сотни, монографий ежегодно, множество журналов специализируется на проблемах этики войны как таковой или на частных её аспектах. В России общее количество опубликованных монографий по современным вопросам этики войны и мира даже с учётом переводной литературы не превышает и десятка[5].
Но важность обращения к темам трансформации войны и её морального осмысления объясняется, конечно, не только этими обстоятельствами. Война, а одновременно с ней и политическая сфера, трансформируются таким образом, что этическая составляющая современных войн значительно усиливается – два выделенных нами сегмента изучения войны пересекаются. Сами по себе войны вызывают те же вопросы, что и прежде, но требуют от политиков и военных более детальных разъяснений, кто, почему и как должен в них участвовать. Далеко не всегда срабатывают доказательства необходимости войны в духе Realpolitik XIX в.: великие державы сталкиваются между собой, стремясь защитить или реализовать свои национальные интересы. В постгероических обществах Запада войну необходимо обосновывать чем-то, кроме национального интереса, за который мало кто готов умирать. А борьбу с такими вызовами, как терроризм, религиозный фундаментализм или массовые нарушения прав человека в какой-либо стране невозможно объяснить иначе, кроме как на языке морали. Это же относится и к обогащению средств ведения войны, прежде всего за счёт частных военных компаний, кибероружия и роботизированных систем. Новации, связанные с ними, одновременно настораживают, поскольку вызывают размытие традиционных способов определения статуса участников боевых действий и интерпретации ключевых понятий военного лексикона (атака, угроза), и воодушевляют – не станет ли война более гуманной или, возможно даже, не близки ли мы к тому, чтобы передать обязанность сражаться машинам, избавив себя от смерти и страданий. Современная война должна получить не только правовую, но и моральную легитимацию. Её практически невозможно обосновать, если не указать, что она служит международному миру и безопасности. Парадоксальная ситуация, которая требует прояснения.
Философ Александр Павлов выделяет три существующих способа концептуализации философских подходов к современной войне: реактуализация теории Клаузевица, дискурс теории справедливой войны и, наконец, дискурс новых войн[6]. Последний, по мнению Павлова, позволяет наиболее адекватно оценить социальную реальность войны в XXI столетии. Однако и он нуждается в дополнении, которое возможно при обращении социальной теории к проблематике новых, постсовременных войн[7]. Солидаризируясь с этой оценкой, я также хотел бы указать на необходимость выработки критической теории войны, одновременно историчной и нормативной, прослеживающей трансформации войны и их причины и задающей границы морально допустимого в войне. Возможно, настоящая книга могла бы послужить развитию такой теории.
В книге не раскрываются все аспекты этического осмысления войны, но представляется критический обзор основных проблем, связанных с приложением этики к современным