донесся настойчивый, и даже вызывающий стук. Сердце забилось в такт частым требовательным ударам. Да что это со мной! Ведь это могут стучать совсем не в нашу квартиру! Ну и что, что она тоже на третьем эта…
Скрип открываемой двери застал нас с Хуаном на втором лестничном марше.
– Квартира Евсеевых? – разгоняя эхо по подъезду, осведомился сильный мужской голос, слегка присоленный хрипотцой.
Господи, неужели?.. Но ведь это уже ни в какие ворота не лезет! Тут вероятность не одна тысячная, а одна триллионная. Я застыла в нелепой позе, с поднятой для преодоления очередной ступеньки ногой. Притормозивший рядом Хуан вопросительно заглянул мне в лицо, и ухватил за руку, помогая восстановить потерянное равновесие.
Он явно ждал объяснений, но я могла только приложить палец к губам, и потянуть его к выходу, ни под каким соусом не собираясь попадаться на глаза человеку, чей голос заставил сердце пропустить несколько положенных ударов. Однако пронзительное женское сопрано, грянувшее наверху, вынудило меня круто изменить маршрут, и со всех ног броситься туда.
– Нет здесь таких! Уже месяц, как мы эту квартиру купили! Если еще сунетесь со своими общественными протестами – милицию вызову!
– А где мне их найти? – В знакомом голосе послышалась несвойственная ему растерянность.
– Не знаю! – Женщина явно не собиралась продолжать разговор, о чем известила захлопнувшаяся перед моим носом дверь.
Не успела я отдышаться, и снова забарабанить по обтянутой дерматином поверхности, как была крепко схвачена за плечи, и развернута на 180 градусов.
– Черт бы тебя побрал, Ника! – В зеленых волчьих глазах Павла Челнокова вспыхивали злые огоньки. – Что ты натворила?! Где Эля?!!
– Эля? – Я уже совершенно ничего не понимала. – Понятия не имею!
– То есть как, не имеешь? – Старший сын миллионера Челнокова приподнял меня на локоть от пола, и чувствительно встряхнул, надеясь таким образом прояснить ситуацию. Я не сопротивлялась. В конце концов, человек, бросивший себя под пули, предназначенные мне, имеет право на некоторые вольности. Но взбегающий по лестнице Хуан был совершенно иного мнения.
– Отпусти ее, ты…! – и тут мой латиноамериканский братец ввернул полюбившееся ему выражение одного из дальнобойщиков.
Я ожидала что Павел взорвется, и приготовилась защищать братишку от бывшего омоновца, временами съезжающего с катушек. Напрасно беспокоилась! Павел осторожно поставил меня на пол и, игнорируя приблизившегося почти вплотную Хуана, осведомился:
– Это кто?
– Хуан, – пояснила я, переводя дыхание, и семафоря кубинцу левой рукой: «Молчи, несчастный!» Мой хороший, очень хороший друг. Кубинец.
– Поня-а-атно… – протянул Павел, и уже спокойнее повторил: – Где Эля, Ника? Батя чуть с ума не сошел, когда она опять пропала. Хорошо еще Серега, которому я точно голову оторву вместе с длинным языком, признался, что видел тебя в аэропорту. И даже додумался Эле твой привет передать.
– Ты хочешь