и спокоен. Он лежал у ног, изредка похлопывая камни темными волнами, как одна торговка с рынка вечно хлопала себя по широким бедрам, пока сбивала цену. Юкон прошелся по берегу, бросая подозрительные взгляды на уж слишком покладистую воду, осторожно слез на первую линию валунов и свесил босые ноги. Волна лизнула ему пятки ледяным языком.
– Не хочешь извиниться? – спросил Юкон. – У меня, между прочим, вчера был день рождения. И все мне подарили подарки. Не стыдно тебе?
Вода вдруг собралась в огромную складку и понеслась к берегу. Юкон не двинулся с места. Волна со всей силой хлестнула его по ногам, залила колени, но едва отступила, Юкон почувствовал, как что-то бьется ему в живот. Рыба. Живая. Крупная – намного больше тех, что попались вчера в сети.
Значит, все-таки стыдно?
– Ладно, так и быть – ты прощен.
Он еще долго сидел на камнях, поглаживая колючую шерсть шакала.
– Моро, – обратился Юкон к щенку. – Я буду звать тебя Моро.
Он подложил сумку с сетью под голову, улегся на спину. Коротко взглянул на дерево, под которым коротал свою вечность Червь. Когда-то оно носило шапку кроваво-красной кроны и не раз выручало Юкона в ливень. Зимой же листва бледнела, становилась розоватой и покрывалась инеем, но никогда не опадала целиком. В этом году Юкон с тоской день за днем отмечал, как крона на глазах белела, становилась все реже, а начиная с июня почти полностью осыпалась мягким ковром на голову Червю. На белом стволе, рассеченном не то диким зверем, не то океаном в незнакомые Юкону времена, алела длинная царапина, которая прежде сочилась сладким густым соком, а теперь тоже усохла – рана затянулась, края ее зачерствели.
«И ты устало, – мысленно обратился к дереву Юкон. – Скоро мы с Червем тут совсем одни останемся».
Червь негромко насвистывал. Юкон незаметно подобрался к нему и легонько стукнул по плечу. Мертвец вздрогнул и, хрустнув костями, обернулся.
– А, ты, – разочарованно вздохнул он.
Юкон не раз замечал, что несмотря на давнюю смерть Червь, бывало, впадал в особое уныние и развеселить его можно было лишь одним способом.
– Доставай, – кивнул Юкон на серую плешивую тряпку, в которую было замотано единственное развлечение мертвеца.
Он недоверчиво выждал, а затем иссушенные пальцы бережно развернули великую ценность – клетчатую деревянную доску, гремевшую фигурками внутри.
Играть их обоих научил Бо – Юкона еще в детстве, а Червя – немногим позже их знакомства. За шахматами проводить бесконечные дни от расстановки до снятия сетей было веселее. И Юкон привык, да так, что даже после смерти составлял Червю компанию, хоть он и смердел до слезящихся глаз.
Правда, последнее время игра не клеилась: Юкон уж больно легко предсказывал ходы мертвеца и неизменно побеждал. Тот, впрочем, не обижался, как и сегодня:
– Поумнел, что ли, паршивец, – пробурчал Червь, бережно сгребая павшие пешки в горсть и убирая обратно в коробку. – Ничего, в следующий раз уж точно…
Он продолжал бубнить, но тишину за спиной Юкона