например, всегда смущали старинные часы: отчего часовая стрелка всегда меньше, чем минутная? Час ведь больше минуты, так? Тогда почему же эта стрелка не самая большая? Почему эти часы так нелогично устроены?
С техникой у меня тоже было туго. Я путалась в кнопках на телике (в стародавние времена, когда ещё и пультов-то не было), так что смотреть что-то я могла, только если брат или сестра помогали мне с «технической стороной вопроса». В общем, с точными науками и математикой я была совсем не в ладах.
Всё усугублялось домашними проблемами. Когда мне было тринадцать, отец повредил спину, его уволили с работы, и нам пришлось переехать. Мы вообще много переезжали. К пятнадцати я успела пожить в десяти городах. С каждым переходом в новую школу я теряла какой-то кусочек своих и без того скромных математических познаний. Я была растеряна, будто бы открыла книгу, но все главы и страницы там перемешаны. Я ничего не понимала.
Интерес к математике у меня пропал совершенно. Я почти гордилась, что ничегошеньки в ней не смыслю: «Ненавижу вашу математику, я – гуманитарий». Цифры и уравнения мне казались жуткими чудищами, от которых нужно бежать со всех ног.
Всякие физики-химии мне тоже не нравились. Помню, как на первой практике по химии учитель выдал нам с одноклассником не такой реактив, как у всех. Он очень смеялся, наблюдая за нашими тщетными попытками получить правильный результат.
К счастью, с остальными предметами было легче. Мне нравились история, обществознание и культурология. Благодаря оценкам по этим предметам я всё же окончила школу.
И так как с цифрами было не очень, я взялась за иностранные языки. Я росла среди людей, говорящих исключительно по-английски. Знание двух языков казалось чем-то нереально крутым, но у меня не было финансовой возможности пойти в колледж. Что же можно было сделать?
Я выяснила, что армия предлагает стипендию на изучение иностранных языков, так что сразу по окончании школы подала туда документы. Я выбрала русский язык. Спросите почему? Да просто так – мне показалось, что это будет прикольно.
Я училась в Военном институте иностранных языков в Калифорнии. Там знали толк в преподавании языков. Учёба не давалась легко: память у меня была так себе, и приходилось много практиковаться. Но постепенно стало получаться.
В итоге я неплохо сдала экзамены и получила грант (деньги на учёбу) для дальнейшего обучения в полноценном университете. Там я продолжила учить русский. Это было так здорово: я занималась тем, что мне реально нравилось, – изучала новый язык и чувствовала, что не зря трачу время.
И тут…
Грянул гром.
По условиям армейской стипендии мне предстояло какое-то время отслужить, и меня сделали связистом. Это означало, что мне вновь предстояла встреча с давним врагом – техникой. Радио, провода, телефоны… Из эксперта по языкам я снова превратилась в неуклюжую школьницу, как тогда, на уроке химии. Это было ужасно.
Потом меня отправили в Германию руководить группой из пятидесяти солдат,