заторможенности в играх, полной неспособности претерпевать любые виды фрустраций, а также приступов практически безмерной тоски. Все эти проблемы привели к тому, что с ребенком стало почти невозможно справляться[12].
Случай с Ритой ясно показывает, что ночные кошмары, которые проявились в полуторагодовалом возрасте, были невротической реакцией на возникший внутри нее конфликт, связанный с эдиповым комплексом[13]. Приступы тревожности и гнева оказывались повторами ее ночных кошмаров, а другие трудности у нее также были тесно связаны с сильным чувством вины, возникавшим как следствие этого раннего конфликта.
Теперь я перейду к рассмотрению содержания и причин возникновения подобного чувства вины в очень раннем возрасте на другом примере. Девочке Труде[14] было три года и девять месяцев[15]. Во время наших сеансов она постоянно играла в то, что уже наступила ночь и что мы обе спим. Затем она осторожно подкрадывалась ко мне из своего, противоположного, угла комнаты (который должен был играть роль ее спальни) и угрожала мне всевозможными способами, например тем, что вот-вот воткнет мне в горло нож, выкинет меня из окна, сожжет меня или сдаст полиции и т. д. Она хотела связать мне руки и ноги или поднять покрывало дивана, сказав, что делает «по-большому»[16]. Оказалось, что последнее означает ее желание заглянуть в попу своей матери в поисках «как» (фекалий), которые для нее означали детей. Еще один раз она захотела ударить меня в живот, провозгласив, что таким образом хочет достать мои «а-а» (кал) и сделать меня несчастной. Затем она сгребла в охапку подушки, которых постоянно называла детьми, и спряталась вместе с ними за диваном. Там она забилась в угол с явными признаками сильного страха, закрылась с головой, стала сосать пальцы и описалась. Она повторяла все это заново и заново каждый раз, когда таким образом нападала на меня. Это во всех деталях соответствовало ее поведению в кроватке, которое она начала демонстрировать, когда ей не было еще и двух лет и когда у нее появились сильные ночные страхи. В то же время она начала постоянно прибегать по ночам в спальню своих родителей, будучи при этом неспособной высказать, что же она хочет. Анализируя причины того, почему она описывалась и обделывалась, я выяснила, что за этим стояли ее атаки на родителей, совокуплявшихся друг с другом, и таким образом данные симптомы были преодолены. Труде хотелось похитить у своей беременной матери ее детей, убить ее и занять ее место в половых сношениях с отцом. Ей было два года, когда у нее родилась сестра. Именно такие импульсы ненависти и агрессии на втором году жизни привели ее к сильной фиксации на своей матери, к сильнейшей тревожности и возникновению чувства вины, что нашло свое выражение среди прочего в ее ночных страхах и кошмарах. Из всего этого я делаю заключение о том, что ранние чувства тревожности и вины у маленьких детей происходят из тенденций к агрессии, связанной