(до 20–25 градусов). Идешь в магазин при минус десяти, выходишь через полчаса – уже под сорок. Соответственно прыгает и давление – подчас на десяток миллиметров ртутного столба в сутки. Этот климат смертельно опасен для людей, у которых не самое здоровое сердце, гипертоникам здесь делать нечего.
Все вместе взятые природные катаклизмы вызывают изменения на уровне клетки – деструкцию внутриклеточной мембраны. Не случайно при советской власти разрешение на работу в Норильске нужно было получать у докторов, медицинскую комиссию должны были пройти все члены семьи.
У 20–30-летних резервные возможности организма резко снижаются после пятнадцати лет жизни здесь, у 30–40-летних – после десяти, у 40–50-летних – после шести. Все болезни проявляются здесь на 5–7 лет раньше времени.
У поживших на Севере после сорока лет появляется синдром иммунологической недостаточности. Даже вернувшись на «материк», они рискуют умереть гораздо раньше «намеченного срока».
Сейчас трудно судить, с какой целью Лаборатория полярной медицины ознакомила норильские СМИ в конце 1990-х со своим знаменитым исследованием «Особенности адаптации здорового и больного человека в условиях Крайнего Севера». Основной вывод из текста, с которым ознакомились журналисты, – срочно нужен вахтовый метод.
Приводилась страшная информация: среди рабочих и служащих никелевого завода каждый пятый страдает хроническим бронхитом, каждый четвертый – в стадии «предболезни». Здоров лишь один из двадцати. Среди работников медного завода – заболеваемость кожи и подкожной клетчатки.
Скорее, это был чей-то заказ. Не случайно тогда в федеральных СМИ появились несколько статей о вреде проживания за полярным кругом. «Север безжалостен к северянину, – писал один из журналистов. – Но северяне не слишком-то склонны разделять общую участь. Они считают себя особенными и пострадавшими уже потому, что сюда приехали. С одной стороны – медный завод, с другой – никелевый. Оба выбрасывают дикие объемы сульфатов, поэтому совершенно не важно, откуда дует ветер. Все это вместе объясняется в официальной справке экспертов: „Оценивая комплекс воздействия разных факторов на психофизическое состояние человека, можно говорить о том, что после 7–10 лет проживания на территории Норильского промышленного района начинаются необратимые изменения в организме человека“. Четыре часа лета из Шереметьева – и вот я вижу перед собой этих людей с необратимыми физиологическими изменениями. Человек – адаптивное животное. Дух захватывает от того, что я общаюсь уже не совсем с людьми, да еще в городе, которого как бы уже и нет».
Это была лучшая заказуха из всех нами виденных.
Люди в Норильске, конечно, обычные, необычные только условия жизни. Хотя, как посмотреть. Пусть не такими аномальными, но холодами, например, россиян не удивить. Да и вообще Крайний Север занимает 70 % территории РФ, и живут тут 11,5 миллионов человек, то есть примерно 8 % населения страны.
А