теряют к тебе интерес и останавливаются или уходят. Живчики, конечно, настойчивее бывают, но, всё равно, не настолько. А тут, прицепились, никак не оторвёшься. Надо бы нашим умникам об этом рассказать, когда вернёмся.
Я уткнулся в карту и задумался. Тоннель шёл наискосок, почти перпендикулярно тому направлению, по которому мы двигались. Конечно, в этом городе уже давно нет прямых путей. Но не настолько же. А куда деваться? Ладно, может, удастся выбраться на поверхность чуть подальше. Стряхнув с колен крошки, я соскочил с приступка и закинул за спину ранец.
– Пошли, что ли.
– Наверх?
– Там, не видишь, ждут нас. Туда пойдём.
– Под землёй?
– Да.
– А, ты уже ходил так?
– Конкретно здесь – нет. Я это место, как опорный пункт использовал. Вон, видишь, ниша?
– Ага. Ух, ты! Консервы! И минералка.
– Да. На всякий случай. Там ещё пистолет и патроны. А дальше не ходил. Не было надобности.
Мы пошли по тоннелю, чавкая ботинками по грязи и освещая путь фонарями. Над головой показалась следующая решётка, потом ещё одна, а потом, возле третьей, раздался мягкий шлепок, и за прутьями стока показалась жутковатая морда живчика. Сомнений быть не может: они нас ведут. Тогда речи о том, чтобы выбраться в ближайшее время на открытое пространство, и быть не может. Значит, идём пока по тоннелю. Если не будет пересекающей ливнёвки, то по любому выйдем в один из коллекторов. А там, скорректируем маршрут. И, вообще, дальше видно будет.
Был бы я без Геры, было бы легче. Не надо было бы оглядываться на неопытного напарника. Выкрутился бы. А тут, того и смотри, чтобы Герыч не накосячил. Романтик, чтоб его, Ромео! Да и я хорош. Иваныч сказал, а я и сдулся сразу. Нет, чтобы в позу встать! Ведь, мог бы отказаться Герку брать! Стоило только твёрдость проявить. Но не проявил. И не потому, что прогнулся перед авторитетом Иваныча. Просто, на меня так Гера глядел, что я не смог отказать. Вот дурак! И кому хорошо сделал? Гере? Он в любую минуту может погибнуть. Бывают такие ситуации, когда я не смогу помочь при всём своём опыте. Себе? Так я с таким неопытным напарником так подставиться смогу, что никакой опыт не спасёт. Да, что уж тут говорить? Раньше думать надо было.
Надо отдать должное, Герыч, пока, ведёт себя вполне себе нормально. По-крайней мере, не мешает и не косячит. И не истерит. Хотя, сейчас истерить самое время. Мы под землёй, в сточном тоннеле, по щиколотку в грязи и иле, чумазые от копоти, а над нами скачут живчики, не упуская нас ни на шаг. Кстати, о них. Там, наверху, уже их штуки три шлёпают. А по пути, уже, у каждой решётки, как минимум, три медляка на посту нас встречают. С чего бы такой почётный эскорт? Как-то не радует такое преувеличенное внимание к нашим скромным персонам.
Мы шли по тоннелю, свет фонаря освещал осклизлые стены с пятнами плесени и разбегающимися от луча тараканами, и мокрицами. Застарелая паутина грязными клочками свисали с потолка, а под ногами всё чавкала и чавкала грязь. Романтика! И чего Герычу не нравится? Особенно паутина. Влетел головой, и ну судорожно отряхиваться, матерясь сквозь зубы. Впечатлительный какой. Но, ничего,