по выходным выступал на вечеринках, играя на гитаре и распевая баллады, приводившие в состояние любовного томления каждую услышавшую его женщину, очень даже нравилось, что в него влюбляются. Однажды Мэри Энн спросила кузину:
– Ты к нему что – совсем равнодушна?
– Я равнодушна ко всем мужчинам, – ответила Камерон, – кроме Бога.
Она говорила об очень личном. По мнению Мэри Энн, мужчина, которого подразумевала Камерон, ни в малейшей степени не был божеством. И мысли в его голове определенно не были в том идеальном порядке, на который рассчитывала Камерон.
– Значит, мать Пола готовит приворотное зелье? – уточнила Мэри Энн.
– Да! Разве ты забыла? По радио как-то еще передавали интервью с ней.
Мэри Энн не помнила такого интервью. Она ответила:
– Нет. – Но имела в виду не то, что не помнит, а то, что не готова испробовать на себе подобную глупость.
Камерон пожала плечами:
– Решать тебе, конечно. По-моему, быть одной совершенно нормально, но ты – другое дело. И тебе этот парень уже давно нравится, хотя с ним ты наверняка была бы несчастна.
Последнее замечание Мэри Энн решительно отвергла. Она знала, что Камерон не находила в Джонатане Хейле ничего особенного, но ее возмущало предположение Камерон, что в нем есть скрытая червоточина.
Сейчас Мэри Энн только покачала головой:
– Мне нужно работать.
Камерон встала и закинула за спину свои длинные волосы.
– Пойду на шахту. Если зайдешь на радио, передай от меня привет ему.
– Я не разговариваю с этим типом без крайней нужды.
Когда Камерон ушла, Мэри Энн заперлась в своем кабинете и попыталась сосредоточиться на заметке о праздничном чаепитии по поводу сбора урожая. Текст необходимо было отредактировать да еще до десяти доделать светскую хронику. Должность девушки называлась помощник главного редактора, и на практике это означало, что она занималась всем понемногу. Мэри Энн вела разделы науки и искусства, а также освещала последние новости и события.
Итак: «Барбара Роллинз, президент общества Престола Храма Святого Луки, собственноручно приготовила большой бисквитный торт…»
Но праздничное чаепитие никак не могло затмить катастрофу, которой являлась помолвка Джонатана Хейла. Джонатан всегда был неизменно вежлив с Мэри Энн, но решительно не замечал ее как женщину. Это могло иметь только одно объяснение – его сердце занято. Так и оказалось.
Может, Камерон права? Стоит взять и попробовать последнее отчаянное средство – пока еще не поздно. Но любовное снадобье не подействует! Мэри Энн вспомнила то интервью с Кларой Курье, хотя Камерон и ошиблась насчет темы. Тема была – «Поставщики натуральных сельскохозяйственных продуктов». Мэри Энн слышала, как Джонатан Хейл ответил решительным возражением на вопрос Грэхема Корбета, несносного ведущего ток-шоу на логанском радио, который верил, что именно он прославил Логан в Западной Вирджинии. Джонатан сказал тогда:
– Она не заговаривала