защитой.
«Зачем ты делаешь это, Грэйн Кэдвен? – вопрошал Удаз. – Или только так и становятся ролфи? Споря с богиней, бросая ей вызов?»
«Тогда Маар-Кейл подождут, пока твои силы иссякнут. Они могут позволить себе ожидание».
– А ведь ты, похоже, поймала меня, Беспощадная, – коротко рассмеялась Грэйн. – Да, я становлюсь умницей. Я догадалась. Как отобрать у Предвечного его пищу? И как заставить меня в этом участвовать?
«Ты пришла ко мне сама, Грэйн. У тебя был выбор. Стать моей посвященной, моей Верной – или сдохнуть дочерью предателя. Шагнуть в мой огонь – или отступить. Ты не очень-то правильная ролфи, Верная. Ты возжелала еще и свободы. А за это придется заплатить. Я жестока, да, но я ищу пути для моих детей. И один из этих путей откроет он. Если ты ему поможешь».
– И что же я должна сделать? – Ролфийка злобно усмехнулась. – Откроешь ли – или мне самой догадаться? Самой произнести это вслух?
«Для него нужен мой костер, Грэйн. Огня посвящения мало, чтоб выжечь из него заразу. Только я сама могу это сделать, только в моих объятиях он очистится».
– Вот как, – Грэйн продолжала улыбаться. Присутствие Локки стало таким отчетливым, что волосы ролфийки скручивались и потрескивали от жара. – Ведь это я должна стать костром, да? Впустить тебя, дать тебе мое тело, чтобы ты воплотилась? Отказаться от себя, утратить самое право зваться человеком – добровольно… И ты ждешь, что я предложу сама, потому что никто не вправе требовать такого, ни смертный, ни божество. А если я… не предложу?
От эрны исходил жар, настоящий, как от хорошо растопленного камина. Она уже полыхала и плавилась. Или это застило жгучими слезами выедаемые огнем глаза бывшего служителя Предвечного?
«Ведь это твой выбор, Верная, – в треске пламени проступила… пожалуй, грусть. – Маар-Кейл нужна добыча. Жизнь за жизнь, Грэйн, мужчина за мужчину. Ты мне кое-что должна, помнишь ли?»
– Ах, ты… – эрна Кэдвен задохнулась, захлебываясь рычанием. – Ты!!!
«Ты тоже выбрала себя мужчину, Грэйн, и ты выбрала сама. Нарушила все правила, захотела невозможного, сказала «Мое!» – и попросила. Ты задолжала мне, ролфи. Я зорко стерегла твоего проклятого змея, волчица, но если я однажды отвернусь? Кто знает, увидит ли он этот рассвет? Или ролфийское Проклятие унесет в когтях его жизнь? Маар-Кейл – лишь одно из обличий тех, кто приходит за детьми Лун. Я действительно не вправе просить тебя о такой жертве, Верная, но ты можешь назвать свою цену».
– Вот так вы нас и ловите, боги, – горько вздохнула ролфийка. – Все правильно, Беспощадная. Жизнь за жизнь. Мужчину за мужчину! Ты возьмешь своего, но сохранишь жизнь моему. Избавишь его от нашего Проклятия, от вечного ожидания «змеиного часа», от этого незнания – проснется ли поутру? И я впущу тебя, отдам тебе мой облик, не требуя ничего больше. Но даже если я не смогу вернуться потом, ты сохранишь и убережешь его. Так? Твое слово, Огненная!
«Мое слово, ролфи».
– Тогда я – твоя, теперь и впредь, если тебе так угодно, Мать Битвы и Пламени. Я – чаша для твоего