Его длинные чёрные волосы красиво обрамляли его широкое одухотворённое лицо. Это был человек, умевший внимательно слушать, хранить секреты и давать дельные советы, самый настоящий друг.
– Джин, это ты? Я очень рад тебе сегодня. Мы так давно не виделись.
Джин слегка улыбнулась, хотя в глубине души ей хотелось плакать. Она робко взяла маленькую подушку и села у камина, прямо возле огня. Девочка смотрела на горящие поленья и слушала их тресканье. Казалось, она тянула время, чтобы не озвучивать свои опасения и не начинать разговор, который ведёт в неизвестное. Но Оскар за долгие вечера проведённые вместе уже знал, что душе её не спокойно и догадывался о причинах её волнений.
– Тебе опять не спится? – спросил он непринуждённо.
Джин улыбнулась.
– Мне не спится каждую ночь. Я просто не могу уснуть, когда все спят…
– По-моему для человека твоего возраста это не нормально. Или в вашем времени все подростки ночью не спят.
– Нет, не все… только те, у кого есть обязательства, ложатся рано, и так же рано встают, – она сделала небольшую паузу. – Скоро и мы с Софоклом к ним присоединимся. Он записал нас на подготовительные курсы в университет.
– Я думал, вы не ходили в школу.
– Не ходили. Мы занимались на дому и сдавали экзамены, когда были к ним готовы.
– Может социализация пойдёт вам на пользу, – уголок рта поэта пополз вверх. – Хотя кого я обманываю, пребывание в обществе людей, которые тебя не в силах понять, очень быстро наскучивает и утомляет.
– Это была идея Софокла. Он говорит учёба поможет построить наше будущее.
– А ты что думаешь по этому поводу, Джин? – он смотрел на неё созерцая…
– Я думаю, социализация вгонит меня в депрессию.
Поэт рассмеялся.
– Я думаю, ты права, но попробовать стоит. Никто ведь не знает, что ждёт нас впереди. Мы можем лишь догадываться, но в любой момент всё может измениться…
– Не может… – Джин покачала головой, смотря в никуда, а потом вдруг повернулась к Оскару и выпалила на одном дыхании.
– Он убьёт тебя! Он уже убивает тебя!
Оскар прикрыл глаза и облизнул свои губы, на его лице было выражение сладкой горечи…
– Это ничего… – шёпотом проговорил он. – Я всё равно умру когда-нибудь, так почему же не принять эту чашу из рук любимого человека.
– Это так неправильно, – только и сумела выдавить из себя Джин.
– Неправильно жить по законам общества и морали, но при этом чувствовать себя никем, вечно бояться и жить озираясь по сторонам, переживая из-за того, что подумают о тебе люди. Это неправильно.
– Не все могут жить так, как ты, для этого нужно иметь смелость.
– Смелость? А может быть равнодушие… – Оскар посмотрел в глаза Джин. Его карие очи сияли грустью и отчаянием, и в то же время в них теплилась жизнь и надежда.
– Что-что а писатели не могут быть равнодушными, что бы они про себя не говорили. Особенно грусть заставляет писать.
– Ты