на пятый. А открыв дверь, услышала доносившиеся из кухни крики. Все жильцы опять собрались там и, похоже, не из-за футбола. Скандалы у них были редкостью, наоборот, жильцы объединялись для борьбы с другими обитателями дома и внешним миром. Но в эти минуты слышались и незнакомые голоса.
Ольга открыла дверь в их с братом комнату, поставила сумку и отправилась на кухню.
– Ой, Оленька, ты что-нибудь видела на улице? – закричала Екатерина Афанасьевна, которая первой заметила соседку, вернувшуюся с работы.
Все собравшиеся на кухне, включая участкового Рыжикова и одного незнакомого мужика, явно прибывшего с Рыжиковым, резко замолчали. Ольга рассказала, что видела.
– То есть ты их не опознала? – уточнила Екатерина Афанасьевна.
Ольга покачала головой.
– Надо мне посмотреть, – объявила бабка и сорвалась с места.
Не привыкший к такой прыти мужик из органов от удивления раскрыл рот. Вслед за бабкой потянулись остальные жильцы коммуналки, тем более матч «Челси» с «Арсеналом» только что закончился. Ольга тоже решила выйти на улицу.
Толпа почти рассосалась, по крайней мере Леонид Саркисович с супругой и жильцы с третьего этажа с улицы ушли. Трупы в черных мешках уже загрузили в машину. Но под напором Екатерины Афанасьевны выгрузили. Потом их пытались опознать всей коммуналкой. Екатерина Афанасьевна заявила, что где-то видела мужика с сохранившимся лицом.
– Так, наверное, из тех, кто к Станковичу шляется, – высказала свое мнение учительница немецкого языка и поэтесса Юлия Карловна, мама великовозрастного сыночка-художника. Поэтесса преподавала в ближайшей школе немецкий язык, так как поэзией сыт не будешь, а вот сыночка на работу пристроить никак не удавалось. И картины его продать тоже не удавалось, а писать что-то продаваемое он отказывался.
– А кто к нему шляется? – тут же ухватился за слова Юлии Карловны следователь.
– Вы меня спрашиваете? – посмотрела женщина на мужчину поверх тоненьких маленьких очочков.
– Все время к ним кто-то ходит, – влезла Екатерина Афанасьевна. – Наши, русские. Нет, конечно, и восточных мужиков я видела, но наших восточных. Не сербы.
– А вы серба сразу же выделите в толпе? – спросил следователь. – Они как-то по-особенному выглядят?
– Я бы Станковича за русского принял, – сообщил капитан Рыжиков. – Говорит без акцента. Внешность славянская.
– А какая у серба должна быть внешность? – заорала бабка. – Арабская, что ли? И христианин он. Даже православный, хотя у них есть и католики, и протестанты. Мне крест показывал, когда я его нехристем обозвала.
– Кто ходит к Станковичу? – следователь повернулся к Ольге.
– Я не знаю, – ответила она. – Лучше спросите у Екатерины Афанасьевны.
– Вы сами видели кого-то из гостей вашего соседа с четвертого этажа?
Ольга кивнула.
– Мужчины? Женщины?
– Я видела только мужчин.
– Холеные