поэтизация военного времени имеет у Толстого свои границы. Стадия события, когда «страшно и весело», быстро проходит. Людей неминуемо ждет отрезвление. Перед ними вырисовывается война в ее отталкивающей прозаичности и неискупимых ужасах. 1812 год нанес семьям Ростовых и Болконских страшные удары: погибли князь Андрей и Петя; французское нашествие приблизило смерть старого КНЯЗЯ Болконского; потеря младшего сына сломила графиню Ростову. Эпоха французского нашествия в освещении Толстого – это не только с честью выдержанное испытание, которое укрепило силы мира и единства, но и ужасы массового истребления людей.
Наиболее резкие проявления жестокости этого времени Толстой опустил, что позднее дало повод упрекать его в приукрашенном изображении войны, которую вели русские. Но в романе не раз говорится о жесточайших физических страданиях, которые несла людям война 1812 года. Подобно любой другой, она, по Толстому, есть «противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие». Напомним хотя бы пожары и всеобщий плач в Смоленске накануне прихода французов. «Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинающихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы».
Для Андрея Болконского (при всей силе его патриотического воодушевления накануне Бородинской битвы) война – «самое гадкое дело в жизни». «Цель войны, – говорит он, – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение разорения жителей, ограбление их или воровство продовольствия для армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство».
В тон герою высказывается и автор, повествуя о завершении Бородинской битвы: «Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, поди… Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»»
На мой взгляд, эти слова выражают глубочайшее душевное потрясение массовым уничтожением людей, потрясение, уже не связанное с мыслью о различиях между правыми и неправыми, обороняющимися и нападающими. И вряд ли Толстой любуется Бородинской битвой как звездным часом человеческого согласия. Война для писателя – явление ненормальное, нечеловеческое, она разделяет и противопоставляет людей, заставляет их отнимать жизнь друг у друга. Толстой явно сочувствует Пьеру, когда тот утверждает, что должно прийти время, когда войн не будет вообще. В толстовском понимании нормой человеческого бытия является мир, хотя должное сострадание общества не достигнуто.
Идеологами жестокости как принципа военного времени в «Войне и мире» выступают люди, чуждые миру безыскусственности, как, например, Долохов. Денисов же, по духу близкий Ростовым, заявляет Долохову: «Смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе