наконец оторвал голову от окна и перевел взгляд на стоящих рядом людей. Он смотрел на них с растущим раздражением, и даже с ненавистью. Все вы одинаковы… Чтобы хоть как-то отвлечься, он достал телефон и отрыл новостную страничку. «Молодая женщина зверски убита в подъезде собственного дома. Полиция ведет поиск преступников», – прочел он первый попавшийся на глаза заголовок. О господи, каждый день одно и то же. Кто-то кого-то грабит, убивает, насилует, подставляет. Неужели это никогда не закончится?..
– Ну, вот я и дома, – сказал он самому себе, переступив через полчаса порог своей квартиры. Он проследовал на кухню, положил на стол пакет с купленными в магазине по дороге домой продуктами, вымыл руки, сходил к себе в комнату, не спеша переоделся, вернулся на кухню и стал вынимать купленные вещи. Значит, так. Что тут у нас? Бутылка кока-колы, пакет пельменей, батон белого хлеба, два пакета любимых чипсов «Lays Max», упаковка майонеза. Все-таки есть хочется ощутимо. В университетской столовой поесть как следует не получилось, несмотря на пары, народу там было будь здоров. Ладно, сварю-ка я себе пельменей. Ничего более существенного готовить сейчас нет настроения, да и все равно больше ничего нет. Поем, а потом усядусь перед телевизором с бутылкой пива и с пакетом чипсов и просижу так до вечера. Надо же как-нибудь отвлечься.
Андрей бросил взгляд на настольные часы. Они показывали 23:57. На столе стояла литровая бутылка колы, опустевшая где-то на две трети, и два пустых пакета от чипсов. Да, я что-то припозднился. Пора спать. Завтра снова рано вставать. Он встал с дивана, пошел в ванную, принял душ, почистил зубы, выключил свет в гостиной и вошел в свою комнату, закрыв за собой дверь. В половине первого ночи он уже лежал в своей кровати. Но заснуть побыстрее, как ему бы хотелось, у него не вышло. Мысли о событиях минувшего дня с новой силой вгрызлись в его сознание.
Ну надо же. Света. Она мне казалась просто воплощением всех возможных человеческих достоинств. Как же так? Как вообще люди могут быть настолько бесчувственными по отношению к другим людям? Я не понимаю. Что мешает им поступать по-человечески? Я не сомневаюсь в том, что дети, маленькие дети, способны вести себя как люди в истинном, достойном смысле этого слова. Что же происходит, когда дети взрослеют? Все хорошее, что было в них, выветривается, атрофируется? Куда уходит добро? Почему это происходит? И самое главное, можно ли этому как-то помешать?
Эти вопросы беспокоили его уже давно. И сегодняшний случай, крайне болезненный для него, в очередной раз подтвердил его мысли, поселившиеся в нем много лет назад. В людях точно нужно что-то менять. И делать это нужно как можно скорее, пока не стало слишком поздно. Люди разлагаются изнутри. И разложение это принимает все более серьезные формы, постепенно распространяясь на всех людей, заражая даже тех, кто еще совсем недавно был на верном пути. Люди больше не видят причин поступать достойно,