она хотела услышать «нет». Но это было невозможно.
– Да, – бабушка качнула головой и, пройдя до выключателя, щелкнув им, включила свет в спальне. Айсылу сжала веки: сияние лампочек, что были в красивой люстре в виде цветка, сделали больно глазам. Девушка, часто-часто моргая, медленно сползла с кровати, на ходу спрашивая:
– Сколько у меня есть времени на сборы?
– Минут 10, не больше, – бабушка шумно вздохнула, направляясь к выходу, – пойду, соберу в дорогу перекусить, ехать, поди, долго.
Конечно, Айсылу было бы легче, если бы Гузель Касымовна осталась с ней в комнате, но, увы, бабушка торопливо ушла, а девушка, взволнованная, с бешено стучащим сердцем, которое, казалось, подпрыгивало до самого горла, стала хаотично ходить по спальне, не соображая, что первым делом нужно сделать. По-хорошему, нужно было добраться до ванной, но Айсылу не решалась покинуть комнату, опасаясь встретиться с кем-то из тех мужчин, что приехали за ней. В конце концов, нужда решила за нее, и девушка, внутренне молясь, чтобы никого не увидеть из чужих людей, ринулась в ванную.
Как бешеная, она быстро приняла душ, затем, несколько раз выронив расческу, безуспешно пыталась привести свои волосы в порядок, в итоге, не выдержав, Айсылу оставила их распущенными. Затем, не теряя ни секунды, побежала в свою комнату, и, схватив заранее приготовленные из шкафа вещи, начала одеваться. Руки девушки не слушались ее. Казалось, они просто одеревенели, такими непривычно неумелыми были сейчас. Кое-как расправившись с джинсами, Айсылу надела хлопковую футболку, а поверх нее – спортивную олимпийку. У девушки и в мыслях не было выбрать что-то другое, платье, например, хоть и было лето. Не на праздник она ехала. Глаза вновь обожгли слезы, но Айсылу усилием воли переключила свое внимание на мысли о том, что должна выглядеть достойной – чтобы, ни в коем случае не расстраивать бабушку и дедушку – им и так было тяжко. Медленно вздохнув и выдохнув, девушка, подхватив рюкзак, не оглядываясь, покинула свою спальню.
Все происходящее дальше было, как в тумане. Айсылу не покидало ощущение, что она смотрит замедленный фильм про саму себя. Вот она вышла на кухню – где бабушка, ласково обняв ее, зашептала знакомые слова молитвы – сколько раз эбикай делала это, не счесть. Затем, она всунула в руки внучки увесистый пакет – видимо, собрала в него все, что было в холодильнике. Эта мысль больно уколола Айсылу – невыносимо жаль стало бабушку. Девушка обняла ее в ответ, целуя в морщинистые, прохладные от недавних слез, щеки.
– Пора, Айсылушенька, – раздался позади приглушенный голос Рашида Хайдаровича.
Гузель Касымовна нехотя разжала свои теплые объятия, так же нехотя сделала шаг в сторону и ее внучка.
– Я тоже провожу ее, – тихим, еле слышным голосом отозвалась старая женщина.
– Не надо, – строго ответил глава семьи. Бабушка подняла на него обиженные глаза, а тот добавил:
– Побереги