Записки светского паломника. Книга 3. Светлана Кутузова

мемориальная. Наверху небольшой золотой купол с навершием в виде креста. Внутри арки в одном из ее углов маленькая замасленная лампадка. Рядом с ней прислонена иконка – так, как будто кто-то только что ее поставил. Она должна была быть давно унесена ветром, потому что ни к чему не прикреплена.

      Я молюсь так истово, как только могу. Молюсь, чтобы дочь выжила, чтобы была здорова. Но времени мало. Я возвращаюсь к машине.

      Мы отъезжаем от обочины, и я вздрагиваю от неожиданного телефонного звонка. Звонит медсестра областной больницы. Спрашивает, едем ли мы. Потом вдруг начинает меня успокаивать: «Не переживайте. Все уже хорошо. Да, это сильное вирусное воспаление легких, задета плевра. Но мы сделали укол и девочка уже сидит играет».

      – Как играет? У нее же было крайне тяжелое состояние?

      – Нет. Уже средней тяжести. Она сидит возле меня, рисует, улыбается.

      Я откидываюсь на сиденье машины и закрываю глаза. «Господи», думаю я, – Ты есть!»

      Потом был врач, который вдруг констатировал, что куда-то пропали хрипы и с удивлением вопрошавший, как ребенок может восстанавливаться так быстро. Уставший Макс, которого ждала обратная дорога. «Все будет хорошо», – сказал он на прощанье. Я знала, что он прав. Теперь – точно будет.

      4

      Прошел месяц, мы сидим у Макса на кухне. Я пытаю его о смысле жизни.

      – Если ты не хочешь вмешиваться в чужую судьбу, значит она предопределена?

      – Да, предопределена.

      – Тогда какой смысл в нашей жизни, если мы по сути ничего не можем в ней делать. Не можем выбирать, не можем принимать решения. Мы роботы?

      – Мы можем выбирать, как реагировать на свою судьбу. Вот представь, пришел в твою жизнь плохой человек. Сделал тебе больно. И ты идешь и просишь у Бога, чтобы он его наказал. Или начинаешь ему мстить. А ты прийди и скажи: «Господи, мне плохо, меня обидели. Дай мне конфету».