плохо, так что может быть и четырнадцать-пятнадцать лет. Спрашиваю. Оказывается, четырнадцать.
Саша самоотверженно наблюдает за тылом. Ильяс держит под прицелом все впереди. Николаич, Дарья и Андрей смотрят на меня. Излагаю ситуацию. От себя добавляю, что у Макаренко беспризорники при нормальном воспитании становились дельными людьми. Сейчас прогноз куда хуже: те беспризорники не нюхали клей, происходили от нормальных родителей, пропавших в Гражданскую войну, а не от пьяной хрони.
– А вшивость его сложно лечить?
– Это-то как раз просто. Полчаса в кабинете у дерматолога – и чистый.
– Значит, проблема вся в том, чего он сам хочет?
– Точно. Токсикоман безголовый нам не нужен. У них, если печень раньше не накроется, дорога одна: либо спиваются, либо наркоманят – последние самые долгоживущие и удачливые.
Николаич задумывается.
– Слушай. Как там тебя по-человечески-то звать?
– Сыкатый!
– Я не про погоняло твое. Имя, как тебя звали по-людски?
– Э-э-э-э… Демидов Сергей.
– Ну так вот, Демидов Сергей, ситуация простая. У нас в команде люди. Я каждому доверяю. А ты пока, уж извини, крыса подвальная. Я тебя не виню. Каждый живет, как умеет. Но мне крыса в отряде не нужна. Совсем. Если ты будешь стараться стать человеком, мы тебя возьмем с собой. Но тебе придется много чего делать, чего ты раньше не делал, и, наоборот, полностью отказаться от многих своих привычек. Если тебе это влом, без вопросов. Мы туда, а ты отсюда. Дорога нами расчищена. И лучше не обманывай ни себя, ни нас. Сейчас время такое: если ты скрысишь и из-за этого погибнут хорошие люди, извини, я тебя пристрелю. Или он пристрелит. Или он. Вот такие дела. У нас в команде свободы нет. Кайфа нет и скучно, хотя до черта всякой работы. Потому прикинь. Тут неподалеку канцтовары. «Момента» – хоть залейся. Так что думай. Захочешь остаться, мы скоро обратно пойдем. Подберем на обратном пути, пока посиди в кабинете. Захочешь слинять – путь свободен. «Момент» рядом. В кабинеты лучше не суйся – тут таких дядек-теток много сидит.
Оставив пацана думать, продвигаемся до двери в лабораторию – благо тут она, в торце коридора. Ключ, который дал Сан Саныч, мягко щелкает в скважине. Но когда мы закрываем дверь и нам навстречу выходит Валентина Ивановна, Николаич просит Андрея присмотреть за беспризорником. В общем-то я с ним согласен: беспризорщина тупа и жестока в основной своей массе, и этот пацан может легко наделать пакостей от просто насрать в коридоре в пику нам, скучным мудакам, до более серьезных пакостей, – например, убегая из поликлиники, пооткрывать двери тех кабинетов, где сейчас тупо стоят зомбаки. С тем же успехом может и остаться, и потом оказаться нормальным… Ну почти нормальным – печенка-то у него посажена все равно, да и по мозгам «Момент» и прочие растворители как кувалдой бьют.
Валентина явно очень рада. Наверно, все-таки побаивалась, что может остаться тут, как Сан Саныч. Приглашает отобедать – она еще и еды наготовила. Оказывается, хитрый Николаич проверил мои слова, тем более что сделать это