Не повезло тебе, Сидрыч, – друг у тебя хирург…
Ну, после этого мы дружненько к столу прошли, за мировую выпили, и пошла у нас веселая беседа, правда уже об изобретении ни-ни…
Рассказ третий.
Иван Сидорович вел беседу, играя в домино со своим приятеле Николаем Константиновичем. Потягивая из бутылки пивко. Николай Константинович изредка бросал взгляд на друга, отвлекаясь от своих доминушек, заполнивших ладонь до отказа, зажатых пальцами, чтобы не дай Бог не рассыпались. Почти не слушал. Был увлечен игрой.
– Рыба! – вскрикнул неожиданно Иван Сидорович.
– Гадство! – недовольство Николая Константиновича выразилось стуком по столу доминушками. В раздражении стал собирать их в коробочку. – О чём ты там говорил? Слышал я, что ты только вчера возвернулся из Стукалушкина? Как там? Что нового?
Иван Сидорович, помогая собирать доминушки, радостно сообщил:
– Хочу жениться…
– Как это? Ты ж зарёкся, что больше в семейность ни ногой! После твоей Лариски сухостойки… как ты с ней жил? Столько в ней агрессии, что не только на тебя хватало, но и нам перепадало…
– Так это совсем другое, дорогой мой друг! – хлебнув пивка и чистя хвост воблы, довольно улыбнулся Иван Сидорович.
– Ну, тогда делись радостью. Моя вон дома ждёт… пилить будет… хочется знать: какая тебя поразила красотой и прелестью… это должно быть что-то: «Ох, держите меня!» – рассмеялся Николай Константинович.
– Слушай тогда, Константиныч. Не перебивай. Ты же знаешь мои предпочтения в женской красоте, но тут в разы все пошло не так как мечталось. Такое Могло случиться только в мечтах. В сновиденных грёзах. И никак я не мог такое представить. И если бы мне сказали, что я на такое поведусь, я бы спорил до умопомрачения. И могло дойти до применения моего кулака, выскочившего неожиданно для моего оппонента, посмевшего утверждать неприемлемое для меня. Моего любвеобильного сердца и открытой для принятия, этой самой любови душой. Как большинство и противоположного большинства я предпочитал дам с узкой талией, бедрами пышности умеренной, чтобы в брючках смотрелась, и желалось по ней хлопнуть, или снять где ни будь в потаенном местечке, а грудки – чтобы насладиться их прелестью, губки алые, мягкие да податливые, в общем, не мечтать, а в реальности такую обнять да ласку подарить и самому принять. Так нет, видно я для таких женщин не принц на белом коне и даже не на кляче худосочной, еле ноги передвигающей… ну подумаешь нос картошкой, худой, но ведь это не недостаток, зато ростом удался… чего ещё надо бабам? Глаза красивые, зеленые, скуластенький… ну так вот… с чего я начал, Коля? Слушай: я у на пути в Стукалушкино. Красота неописуемая. Три км шёл пешком, от райцентра. Лесом, по тропинке, свежим воздухом наслаждался. В руках авоська с гостинцами. Сам знаешь: с пустыми руками в гости не ходят. Вот и я не пошёл. Иду веточкой мошку отгоняю, посвистываю. Как говорится, наслаждаюсь природой и воздухом чистым, аж голова закружилась. Видно все вредное