было встретиться и побеседовать с тобой.
– А ты обожди, не спеши, барин, – остановил его Андрон. – Сказать не хочешь, для чего приходил? Я тебя уже второй раз на нашем собрании созерцаю.
– Да я, э-э-э… – смешался Иван Ильич. – Голоссалии мне ваши нравятся. Поёте вы очень хорошо, душевно, заслушаешься.
– Тогда чего уходить собрался? – усмехнулся старец. – Постой, послушай и сам участие прими в радении, ежели захочешь.
– Нет-нет, в другой раз, – смутился Сафронов. – За мной уже приедут скоро, и я… Э-э-э…
Выждав, Андрон вздохнул и покачал головой.
– Вот гляжу я на тебя и диву даюсь, барин, – заговорил он. – Вроде ты купец и, стало быть, человек грамотный. Не из бедных, деньгами немалыми ворочаешь, а ведёшь себя, будто дитя неразумное. Когда человек лжёт, я это за версту чую.
– А откуда тебе известно, что я купец? – напрягся Иван Ильич. – Я же одет сейчас небогато и не имею чести с тобой знакомым быть.
– Ещё прошлый раз, когда я тебя во время голоссалий приметил, то сразу уяснил, что ты человек у нас новый, – ответил старец. – Я и покалякать с тобой после радения собирался, но нагрянули жандармы и всё испортили. А то, что ты купец, я позже узнал.
– Девка мне одна у вас понравилась, – неожиданно для самого себя признался Сафронов. – Вот и пришёл, чтобы ею полюбоваться.
– Это похоже на правду, – вздохнул Андрон. – А девка та, как я разумею, Евдоха Крапивина?
– Да-а-а… А как ты про это прознал? – удивился Иван Ильич.
– Я же на корабле своём не только проповедями занимаюсь, – лукаво улыбнулся старец. – Во время голоссалий я всегда за всеми наблюдаю. Как за гостями, так и за голубями своими. И за тобой я внимательно наблюдал, барин. Видел, как ты на Евдоху Крапивину пялился.
Сафронов смешался.
– Но я…
Подняв вверх руку, Андрон останавливает его.
– Всё, хватит трепаться, – сказал он. – Давай после радений продолжим, если захочешь?
– Ты что, меня на радения приглашаешь? – насторожился Иван Ильич.
– А у нас для всех двери открыты, барин, – неопределённо ответил Андрон. – И ты волен поступать так, как пожелаешь.
Старец повернулся и пошел к крыльцу. Сафронов вздохнул, пожал плечами и пошел за ним следом.
Переступив порог дома, Сафронов в недоумении остановился. Гостей, как в прошлый раз, не было, а хлысты стояли кругом посреди горницы. В середине круга стояла пожилая женщина лет шестидесяти.
Иван Ильич с замирающим сердцем пытался рассмотреть среди радеющих ту, ради которой пришёл на моления. Стоявшие в кругу хлысты облачены в белые одежды. На мужчинах рубахи до пят, с широкими рукавами, а на женщинах, поверх рубах, белые сарафаны или белые юбки. Головы женщин покрыты белыми платками. В правой руке участники радения держали зажженную свечу, а в левой – белые платочки.
– Сейчас начнут с одиночного, – услышал Сафронов голос старца и вздрогнул от неожиданности. Он повернул голову вправо и увидел стоящего рядом Андрона.
– Не