с боков, потускневшую клубничину и думаю о том, что в принципе и ягоды бывают разные и что имелось в виду наверняка что-нибудь подобное. Вздыхаю и мажу клубникой лицо. Маска. Говорят, полезно. О том, сколько в этой несезонной ягоде нитратов, я стараюсь не думать. Снова звонок. Смотрю на часы. Знаю точно – это Катюша. Это ее время.
– Ну как? – лапидарно спрашивает она. Здороваться у нее нет времени, она человек конкретный.
– Никак, – отвечаю я.
– Наташка звонила? – интересуется Катюша.
– Нет, я сама ее набрала. – Знаю, что сейчас меня осудят, но врать неохота.
– Ну и дура, – беззлобно отвечает Катюша.
– Я мать, – возражаю я.
– Ты дура мать, – уточняет Катюша.
– Может быть, – соглашаюсь я. – Но второе дороже. А потом, ее не переделаешь.
Вот с этим Катюша категорически не согласна. Она пытается переделать близких: мужа, свекровь, брата. И надо сказать, у нее это блестяще получается. Странно, что она не из династии Дуровых.
– А в остальном? – интересуется Катюша.
– У Анечки ягодичное предлежание. Андрей на валидоле, мама опять не спала, а свекровь порадовала рассказом о чужой невестке, очень положительной, естественно, – конспективно отчитываюсь я.
– Ну а ты, ты работала? – нетерпеливо спрашивает Катюша.
– Угу, поработаешь тут с ними, – буркаю я.
– Сама виновата – посадила на шею, – обличает меня Катюша.
Это я и сама знаю, и что, мне от этого легче?
– Все, я бегу, – бросает Катюша.
– А у тебя-то что? – успеваю выкрикнуть я.
– Все о’кей, целую. – Отбой.
Ну хоть у кого-то о’кей, радуюсь я.
Теперь о Катюше. Она – из новых приобретений, такой вот подарок судьбы. Хотя что значит из «новых»? Лет семь прошло или даже восемь. С Катюшей мы познакомились в Турции, куда на неделю меня в одиночестве отправил муж – прийти в себя. У нас вообще-то это не принято, но, видимо, смотреть на замученную меня ему было уже невмоготу. Наташка тогда уже начала вовсю выпендриваться, Кирилла в очередной раз выгоняли из института, что-то там было еще, уже не помню. Путевка была горящей, и отель оказался полное дерьмо. Соотечественники, понятное дело, возмущались по любому поводу и громче всех. Им не нравилось даже море – они орали, что оно грязное. Я что-то этого не заметила. Мне вообще все это было по фигу. Главное, что меня никто не доставал. Я могла часами лежать в шезлонге и смотреть на море. Так я приходила в себя. Кроме меня, равнодушной к сервису и боям с администрацией оставалась еще девушка – худенькая блондинка в черном бикини, огромных черных очках и бейсболке. Когда она шла к морю, я, завидуя ее стройности, тяжело вздыхала: еще бы, молодая, не рожала, наверное. А потом, два изгоя, мы разговорились, она сняла очки, и я увидела, что она вовсе не так молода, а, скорее всего, только слегка моложе меня. А еще я узнала, что у Катюши трое детей. И богатый муж. Да и сама она – продюсер известной программы на ведущем