а кому – нет. Генерал-лейтенанту Апраксину он верил. Виктор Евгеньевич не говорил того, чего не знает, и не обещал того, что выполнить не может. И вообще, обещание помощи со стороны генерала вселяло во Владимира Алексеевича уверенность в возможности удачного завершения начатого. Да и сообщение, которое получил сын, рождало надежду. Пусть амнезия – главное, чтобы Надежда была жива. Все остальное можно со временем поправить.
Кирпичников вышел на улицу. Вечером пришел мороз, а он, кажется, только сейчас заметил это. И не только это. Вспомнилось, что Новый год на носу, и откуда-то, как показалось, донесся знакомый с детства елочный запах. И вообще настроение вдруг поднялось, и представилось даже, что можно будет порадоваться Новому году, хотя совсем недавно он и не думал ни о каком празднике.
– Домой? – спросил Геннадий, когда отец сел на переднее пассажирское сиденье.
– В гараж. Чтобы потом с машиной не возиться. Будет необходимость, генерал выделит машину. И даже вертолет пообещал. Это уже на свой страх и риск – хотя он, кажется, мало кого боится... Поехали.
Ехать предстояло через вечернюю Москву, традиционно загруженную в это время транспортом. Тем более в предновогодние дни люди старались подкупить что-то к празднику, и в магазины все отправлялись на колесах. Геннадий, привыкший к тишине улиц небольшого уральского городка, где стояла его бригада, на московских трассах чувствовал себя за рулем не слишком уверенно. И потому полковник вскоре сменил его.
Поставив машину в гараж, отец и сын двинулись пешком к ближайшей станции метро. По пути почти не разговаривали, держа эмоции в себе. Около самой станции какой-то человек, раскинув в стороны руки, вдруг радостно крикнул:
– Вовка!
И бросился обнимать Владимира Алексеевича.
Полковник Кирпичников легко отстранил человека от себя. Тот был явно не знаком ему, имел довольно потрепанный вид и вообще выглядел грязновато.
– Вы ошиблись. Мы незнакомы.
– Вовка... Петренко...
– Меня зовут Владимир, но я не Петренко, – спокойно сказал Владимир Алексеевич.
Глянул на сына, который держался настороженно, контролируя нештатную ситуацию, и двинулся мимо незнакомца к входу в метро. И только на эскалаторе, словно заподозрив что-то, похлопал себя по карманам и досадливо махнул рукой.
– Надо же так попасться...
– Что? – наклонившись с верхней ступени, спросил Геннадий.
– Это карманник был. Трубку из меня вытряхнул. Но сработал четко, спец...
В голову ему сразу пришла мысль о том, что этот спец работал явно по заказу. Трубка мобильника с записями допросов могла бы стать доказательством вины капитана Касьянова из Департамента «Z». И генерал-лейтенант Апраксин проявил завидную предусмотрительность, предложив перебросить саму запись на компьютер своего Департамента. Там материал будет, конечно, сохранен.
– Понимаешь суть? – спросил полковник.
– Запись допросов. Продолжение, – коротко изложил свою оценку капитан.
–