приспосабливается, как может. Пока ему везло, но, кажется, везение закончилось.
– Что за чушь, – бормотал он сам с собой, – при чём здесь евреи? Чем они лучше или хуже поляков или немцев? Всё зависит от конкретного человека. Это конкретный человек может быть плохим или хорошим, но никак не целая нация.
Обуреваемый такими и подобными мыслями, старик часто рыскал по округе вдоль границы, пытаясь найти новые, более безопасные пути перехода за кордон. Однажды, когда воздух был пронизан солнцем, отовсюду доносились запахи скошенного сена, земли, конского навоза и бог ещё знает чего, старик со своим солдатским ранцем за плечами, с палкой в руках и в альпинистских ботинках на толстой ребристой подошве шагал по тропинке вдоль поля к видневшемуся вдалеке горному перевалу. Ближе к горам погода вдруг испортилась, поднялся ветер и появилась тёмная, свинцовая туча. Он свернул к рощице, видневшейся невдалеке, но, поняв, что не успеет, решил укрыться за косогором, где бурлила небольшая, спускавшаяся с гор речушка, в одной ему известной пещере. В это время вспыхнула молния, и тотчас же туча с визгом и грохотом обрушила на землю тонны воды. Ничего не стало видно, ничего не стало слышно – только струи со свистом колошматили по сену, по деревьям, по всему на земле, и старик, спасаясь от ливня, побежал по хлипкому мостику, переброшенному через речушку, чтобы сразу за ним принять вправо и скрыться в пещере. Неожиданно что-то его остановило, он словно упёрся в невидимую стену. Какой-то звук или какой-то луч? Посмотрев в еле виднеющуюся речушку, которая с каждой минутой становилась всё бурливее, он хотел побежать дальше, как вдруг ослепительно зажглась молния. Этого мгновения было достаточно, чтобы увидеть в реке две ручки и детскую головку, еле различимую над водой. Старик, не медля ни секунды, сбросил ранец и прыгнул в речку, сломав при этом ноги и шейку бедра. Хотя дикая боль почти парализовала его, он успел расставить руки, и в них ткнулся малец, которого тащила река. Старик с ребёнком выбрался на берег, затем на локтях прополз в пещеру, вытащил из кучи валежника завернутую в тряпку ракетницу и два раза выстрелил в чернеющее небо. Только после этого он потерял сознание.
Через сутки старый контрабандист пришёл в себя. Он лежал неподвижно в большой гостиной на ферме сына. Вокруг толпились люди. Все говорили шёпотом. Первым, кого он увидел, был таможенник.
– Боже мой, пещера. Какой провал. И всё из-за какого-то мальчишки, – застонал старик.
«Что делать, – думал он, – как выйти из этого положения? Может быть, бить на жалость? Ведь я спас ребёнка! Вдруг удастся заручиться сочувствием?»
Перед ним появился врач из местечка.
– Я вам сейчас сделаю укол. Вы спасли сына нашего унтер-офицера. Мальчик удил рыбу с мостков, а когда начались гроза и ливень, упал в реку. Тут вы и подоспели.
Старик закричал от нахлынувшей боли.
– Герр Алоиз вам благодарен. Сказал, что не будет составлять рапорт на товар в пещере, – внимательно