пляж.
От Золотых Песков весьма далёк…
Сплошные камни… Но простой пейзаж
Новороссийский чем-то ведь привлёк?..
Здесь ветер морской нас просаливал круто.
Здесь камни старались ужалить сильнее.
Но море манило, под солнцем синея…
И мы своего не меняли маршрута.
Тела покрывались красивым загаром
(Сближались попутно и взгляды, и души).
Мы черпали радость из моря, из суши,
Из неба, из солнца – в избытке, задаром!
Ну да, не Багамы, не Кипр и не Мальта,
Но только об этом грустить не спешим:
Не меряя чувств ни доходом, ни сальдо,
Мы так начинали и так завершим!
Десять дней, не потрясшие мир, догорали,
Угасали, как звёзды за сонным окном.
Мы всё больше друг другу себя раскрывали,
С удивленьем себя узнавая в другом.
Десять дней, породнившие нас, отлетели:
Ветер августа их, как листву, оборвал…
Что хотелось услышать – сказать не сумели…
Стал свидетелем слёз тот вечерний вокзал.
Взмах руки. Поезд в ночь, как в туннель, уползал…
Август звёзды опять надо мной зажигал.
И от слёз в южном небе качалась тогда
Не моя – с той поры уже НАША звезда.
Снова – август. И звёзды. И так же горят.
Но не двадцать тебе, а уже шестьдесят.
Да и мне – с восемнадцатью сорок сложи:
У годов непокорных – свои рубежи.
В невозвратной дали затерялись года.
Лишь у Памяти пропуск бессрочный туда.
С ним легко она входит в прошлое,
Зажигая живым огнём
Быль, давно сединою поросшую, –
Быль, в которую веришь с трудом…
От юбилея к юбилею…
Не жалею, не зову, не плачу…
Печалюсь я, и плачу, и жалею,
Что жизнь никак не повернуть мне вспять.
Идём от юбилея к юбилею…
Глядь: новый впереди у нас опять.
Но, вопреки поэту, я готова
По лужам бегать, «шляться босиком»…
Да только время счёт ведёт сурово:
Не сбавит ход ни явно, ни тайком.
«Утраченная свежесть» – не потеря
Для тех, в ком пламень чувства не потух,
Ведь страсть, любовь нельзя годами мерить,
Пока живёт в нас молодости дух.
В порывах не становимся скупее,
Хоть щедрость эта нам же и вредит…
И мысль одна лишь душу бередит:
Что сделать друг для друга мы успеем?
Ничуть не оскудели мы в желаньях,
А только ими жили и живём
И гулкою есенинскою ранью,
И нашим поздним уходящим днём.
Не представляю, не могу смириться,
Что «сердце, тронутое холодком»,
Не будет биться трепетною птицей,
А станет равнодушным… индюком.
И то, что «все мы в этом мире тленны»,
Я не хочу заученно твердить…
Всё в жизни нужно принимать смиренно
И