что ли. Было непонятно, что там у него в голове. А лучший друг Давыдовой Шестопалов даже высказал предположение, что у Стаса заморожен мозг, от этого глаза такие сине-голубые, как лед, а волосы все белые, потому что в инее. Шестопалов вообще ребят недолюбливал, особенно Стаса. Ревновал, наверное, по-дружески. И неизвестно, сколько бы эти коллективные ухаживания еще продолжались, если бы Макс не сломал ногу. Прямо в непосредственной близости от Надиной парадной. Пришлось просить папу идти в гараж за «москвичом», чтобы отвезти Макса в травматологический пункт. Всю дорогу, несмотря на сломанную ногу, Макс смеялся над собой и вообще проявлял чудеса терпения и выдержки. Ни разу не пикнул, чем очень понравился папе. Надя хоть и хохотала над шутами Макса, но очень переживала за него. Стас, по своему обыкновению, молчал.
«Может быть, и правда, у него мозг заморожен, и он, как Кай из «Снежной королевы», занят сложением в уме слова «Вечность»?» – думала Давыдова, исподтишка поглядывая на Стаса.
В травматологическом пункте объявили, что у Макса сложный перелом, ему наложили гипс и велели провести в кровати не менее месяца. Давыдова вместе со Стасом стали навещать Макса. Привозили ему апельсины и сигареты. Потом Стас провожал Давыдову домой. Всю дорогу от дома Макса до дома Давыдовой Стас загадочно молчал. Это почему-то все больше и больше стало раздражать Давыдову. Особенно на фоне веселой, жизнерадостной атмосферы, которая царила в доме у Макса. Дорога до дому в сопровождении Стаса стала для Давыдовой настоящей пыткой. А когда Стас вдруг решил поцеловать ее на прощание у дверей квартиры, Давыдова и вовсе разозлилась:
– Стас! Ты сдурел совсем? Макс в гипсе лежит, а ты целоваться лезешь!
Стас, по своему обыкновению, промолчал, а Давыдова на следующий день поехала к Максу одна.
– А где же наш могучий Вяйнемяйнен? – удивился Макс, прискакавший на одной ноге, чтобы открыть ей дверь.
– Да ну его! Молчит как рыба об лед. Я соскучилась. – Давыдова имела в виду, что соскучилась с молчаливым Стасом.
– Я тоже! – обрадованно завопил Макс, схватил Давыдову в охапку и поцеловал.
– Дурак! Я не по тебе соскучилась, а со Стасом. – Давыдова с трудом выпуталась из рук Макса. – Будешь приставать, вторую ногу тебе сломаю!
На самом деле целоваться с Максом ей очень даже понравилось, но для порядка необходимо было поворчать.
– Какая же ты, Надька, свирепая! Ни стыда ни совести у тебя нет, никакого сочувствия к больному человеку. Нет чтобы сидеть у кровати и нежно за руку держать, так она, сапоги не снявши, норовит человека угробить окончательно! – запричитал Макс и запрыгал в сторону кухни. – Мало того что мне на джинсах одну штанину порезали, так она на вторую нацелилась! Ты хоть знаешь, злобная девочка, сколько нынче джинсы стоят?
Давыдова не могла долго злиться на Макса, она сняла сапоги и поскакала на одной ноге следом за ним.
– Издеваешься? – спросил Макс,