в атмосферу, один только чистый углекислый газ и пары воды.
Дизель, сконструированный и изготовленный ведлами каменного века хотя и вручную, чуть ли не на коленке, но зато по четырнадцатому классу точности, отчего все его шестерни сверкали от идеальной полировки, развивал очень большую мощность – точно за четыреста лошадиных сил – и был тяговитым. Все его детали были изготовлены из сверхпрочной, жаростойкой стали, не подверженной короблению. Слегка смазанный двигатель, но ещё не заправленный моторным маслом, Митяй довольно легко проворачивал рукой.
Ещё больший восторг у него вызвал блок цилиндров рядного, восьмицилиндрового, прекрасно сбалансированного дизеля, отлитый из какого-то сверхпрочного чугуна. Опытный образец добрых двенадцать часов держали в печи при температуре в шестьсот градусов, затем быстро подняли на двадцатиметровую высоту, сунули в бак с водой и сбросили вниз на груду камней. Некоторые камни при этом раскололись. Блоку цилиндров ничего не сделалось. После этого его заполнили водой, плотно законопатили все дырки и выставили на мороз, чтобы разморозить его. Фиг он разморозился, и на этом садисты-испытатели успокоились, поняв, что ничем, кроме здоровенных кувалд, они своё изделие уже не угробят, и установили его в углу цеха на постамент. В назидание возможным скептикам и нытикам.
Ничуть не меньшим чудом являлась рама и остальные детали конструкции новой, Большой Шишиги, отлитые из прочнейшей хромованадиевой нержавейки. Литыми, как это ни странно, были даже кабина и будка, и имели они большую прочность, как-никак толщина в шесть миллиметров, а местами и больше, позволяла надеяться на то, что погнуть её будет крайне сложно даже при столкновении с носорогом или мамонтом. Обувку для новой Шишиги Нефтяная княгиня также изготовила славную, износостойкую, с прочным тканевометаллическим кордом, да ещё и шипованную. В результате, когда они соберут всё железо в кучу, то получится на редкость мощный мастодонт, а не Шишига, и единственное, что точно будет выглядеть пугающим, так это своего рода кокошник вокруг кабины. Митяй заранее прозвал Большую Шишигу Псиной в будке. А что, именно на пса, высунувшего голову из будки, вся эта конструкция и будет походить. Правда, у неё всё же будет одно несомненное достоинство – полированный стальной кузов, в который можно будет глядеться, как в зеркало, и это Митяю, падкому, словно сорока, на всё блестящее, очень нравилось. Вместе с Митяем и Игнатом в сборочный цех пришло ещё семнадцать ведлов-мастеров, имевших самое непосредственное отношение к рождению Большой Шишиги. Шишига-мама, также сверкающая полировкой, – на ней Игнат понемногу заменял старые детали на новые, преимущественно изготовленные из нержавейки, и уже почти закончивший изготавливать новую будку родного, армейского, а не самопального фасона, – стояла в цехе, украшенная еловыми лапами и ёлочными игрушками. Раму Большой Шишиги установили на сборочном стапеле-подъёмнике, и все ведлы-мастера во главе с Митяем расселись вокруг