глазам. Я остановилась.
Стоя абсолютно неподвижно, я наблюдала за тем, как мне на встречу мягкими, почти невесомыми шагами, двигался ребенок. Это был просто ребенок, и определить, какого он пола не представлялось возможным. На нем тоже было белое шелковое одеяние до пят, а его лицо… такое лучезарное и невинное…
Ребенок медленно приближался, и я смогла рассмотреть серебристые слезинки, катящиеся по его щечкам.
– Почему ты плачешь, малыш? – Я притянула ребенка к себе и обняла его. И в этих объятиях было столько благоговения и радости, словно я встретила частичку себя в этом давящем мраке. Мне очень хотелось обнимать его, ласкать и бесконечно долго прижимать к себе, даря свое тепло и любовь.
Он крепко прижался ко мне в ответ, громко всхлипывая. Его хрупкие плечики вздрагивали от каждого моего прикосновения, а мне безумно хотелось остаться в этих объятиях навечно, успокаивая и каждую секунду даря любовь и нежность.
«Я люблю тебя, ребенок! Прости меня, малыш, что не могу дать тебе спокойствие!» – Носились мысли в моей голове. А он словно знал, о чем я думаю и слегка отстранился. Долго и пристально он смотрел мне в глаза, а затем неожиданно очень громко закричал:
– Мама, мне очень нужно было родиться! Мама, зачем ты меня убила? Почему ты так со мной? Почему? Почемууууу?
Я проснулась от своего крика и от того, что буквально захлебывалась слезами. Крик получился таким громким, что разбудил Алекса. Пока я его укладывала, немного успокоилась, но так и не смогла уснуть до утра.
– Александра, понимаешь, ведь уже около года прошло с момента аборта, а тут такое видение! – Меня все еще била сильная дрожь и пять порций успокоительного за утро так и не привели в норму мою нервную систему.
– Да уж, ничего не скажешь! Привиделось, так привиделось! – Александра задумчиво уставилась в окно на самое непогожее утро в этом году. Ветер буквально гнул деревья пополам и раскидывал опавшую осеннюю листву, а дождь что есть мочи колотил по подоконникам, крышам и дверям, как будто требовал впустить его туда, где тепло. Туда, где мы с Александрой, укутавшись в теплые пледы, распиваем горячий чай с липовым медом.
– А знаешь, Алька, мне кажется, что в душе то же самое, что на улице.
Алька – так называли мы Александру еще в детском возрасте – сочувственно посмотрела на меня:
– Я вот думаю, что дело тут не в том была душа или нет, а в том, что ты просто сама себя «заела». Не ковыряй себя, не рви себе сердце. Ну, только представь: родила бы ты тогда «бэбика» в никуда. С Яном слишком у вас непонятно все было. Как бы ты без работы да с двумя малышами на руках? – Она как всегда пыталась меня утешить и оправдать мои поступки.
Две полоски на тесте по определению беременности стали для меня неожиданностью, ведь такого не должно было случиться. Я не знала, как реагировать на такую новость. Что мне нужно? Радоваться или плакать? Я поспешно разбудила Яна, в панике тыча ему под нос бумажку с двумя полосками и надеясь, что по его реакции, я смогу определиться со своей. Если честно,