от экспоната к экспонату. Я думаю, что на этих фотографиях в поле зрения могли попасть люди. Ну а мне как-то не до того было. Я с Маргаритой Павловной беседовала. Она все беспокойно поглядывала в коридор, чтобы не пропустить выход геолога, и все равно пропустила.
– А она, случайно, ничего не фотографировала?
– А ей зачем? – приподняла удивленно бровь Арина. – По-моему, у нее фотографий экспонатов своего музея предостаточно. А вот фотографировала ли она осколок метеорита, этого я не знаю.
– Значит, у вас фотографий из музея, сделанных в день пропажи фрагмента метеорита, нет, – еще раз настойчиво констатировала Анна.
У Зайцевой неожиданно затрезвонил телефон, и от стола, где лежал неподвижно мобильник, полилась «Лунная соната» Бетховена.
Журналистка посмотрела на высветившийся на экране мобильника номер и ответила:
– Да. Я вас слушаю. Это очень хорошо. Сейчас выхожу, – она поднялась со стула, кивнула головой: – Спасибо вам, Арина, но мне пора, – всеми пальцами левой руки забавно помахала «до свидания» и направилась к двери. Арина последовала за ней, но девушка, оглянувшись, сказала:
– Спасибо, провожать не надо, – и вышла из дома, продолжая говорить по телефону.
Арина в нерешительности постояла посреди кухни и, подойдя к кухонному столу, включила чайник. Ветер за окном не стихал, и чайник натужно засвистел, подпевая в такт ветру. Девушка в ожидании чая присела на стул, облокотившись рукой на стол и подперев подбородок.
Мысли беспорядочно закрутились, завертелись вокруг Зайцевой: «Так что же Анна хотела выяснить? Ее почему-то очень интересовали фотографии. Что же она на них хотела увидеть?»
Свет моргнул, на несколько секунд погас и опять включился. Чайник стал утихать, трель его стала еле слышной, но стоило включиться свету – он опять, набирая обороты, стал звонко свистеть.
Вдруг Арина встрепенулась, почувствовала подступавшее необъяснимое беспокойство, и у нее пронеслась мысль: «Что-то я не слышала, чтобы отъезжала машина».
Она подошла к окну и постаралась всмотреться в темноту, но все было тщетно. Только отчетливо слышалось, как за стеклом ветер безнаказанно играет, теребя все, что попадется под его порыв. Темнота становилась плотнее и гуще. Чайник, звонко щелкнув, отключился. Арина вздрогнула.
– Что это я? Ох и трусиха. Зачем себя накручиваю? – прошептала она, отходя от окна. Машинально взяла зачем-то со стола свой мобильник и направилась к двери.
Девушка вышла на улицу, ветер словно обрадовался, что нашел новую игрушку, бросился ей в лицо, стал ворошить, путать волосы, закрывая глаза и цепляясь за ресницы. Но Арине сейчас было не до ветра, она осторожно, крадучись подошла к калитке, тусклый свет фонарей освещал улицу. Машина Ани Зайцевой стояла за воротами на месте.
– Господи, куда еще она понеслась? – прошептала девушка, стараясь посильнее затянуть поясок своего теплого халата, чтобы ветер не так сильно пронизывал холодом ее тело. Рука непроизвольно нырнула в карман халата и нащупала визитку,