таких палачей, как Баур, мы ищем точку, которую, может быть, вообще не видно, мол, ведьмино клеймо находится глубоко под кожей. То есть палач тычет иглой куда ни попадя, пока не найдет похожее место. Так что, если прежде нечестный палач мог сам тайком нарисовать на теле подследственной кошачий след, теперь… – Петер махнул рукой, поднимаясь и потирая натруженные колени. Они вошли в светелку, где на столе была постелена белая скатерть с вышивкой и стояла миска с яблоками.
– Но господин Баур проводит испытание иглой в присутствии судейских, которые видят все и свидетельствуют затем в суде. – Клаус вошел в комнату вслед за отцом и сел на стул у стола, глядя на румяное, смотрящее на него яблоко. – Нарисовать клеймо – это одно, но сделать так, чтобы из ранки не текла кровь…
– Ты прав, в этом-то и состоит дьявольский умысел Филиппа и ему подобных. Дело в том, что мы используем иглу с так называемым треугольным кончиком и утолщением к основанию. Такая игла прорезает ткани и как бы расширяет дыру, из которой естественно течет кровь, в то время как Филипп и его дружки берут тончайшую иголку с закругленным кончиком. Эта иголка может войти в тело человека, вообще не вызвав кровотечения, или сделать его настолько минимальным, словно такового и не было. Кроме того, я уже слышал о специальном шиле, иголка в котором убирается в рукоятку, как нож комедианта. То есть палач прижимает рукоятку к телу подследственной так, что все думают, будто бы иголка вошла в плоть, в то время как она скрылась в рукоятке. Женщина не чувствует боли – клеймо найдено!
Клаус посмотрел в окно, с удивлением для себя приметив, что Густав Офелер все еще мнется там, так и не собравшись с силами подергать дверной колокольчик.
– Это очень грязно и гадко, – наконец подытожил Клаус, беря яблоко и вытирая его о свою курточку. – А дьявол действительно метит людей своим клеймом?
– Не знаю, – отец утомленно сел рядом с ним, смотря в пол. – Мне только известно, что ведьмино клеймо – реальность. И если можно послать на костер только тех, у кого не идет кровь и кто не ощущает боли, я так и делаю. Но остальных – остальных я рекомендую суду отпустить за недоказанностью связи с дьяволом и преступлений против церкви. И если я не прав – пусть Господь накажет меня за это заблуждение. Наша профессия грязна и мерзка! – Он снова поднялся и подошел к окну, смотря на начавший накрапывать дождик. – Но… человеческая злоба в сто крат грязнее, поэтому я утверждал и продолжаю утверждать, что для этих несчастных мы, палачи, – единственная и последняя надежда на человеческую справедливость. Потому что если Папа сказал, что следует казнить только обладателей чертовой метки, или, как ее еще называют, ведьминого клейма, то у нас появляется реальный шанс спасти остальных. В городе Ортенау раз в неделю проходит лекция для палачей, судебных исполнителей и юристов, на которой ученые мужи