дно которой было застелено выбеленой льняной салфеткой с мелким зеленым узором по краю. Тихо скрипнула резная деревянная калитка, ведущая в яблоневый сад, лунным серебром высветилась присыпанная песком тропинка, драгоценными камнями посверкивали тяжелые спелые плоды, гнущие к самой земле гибкие ветки.
Какие яблоки любит Габриэль? Сложно сказать, каждый раз я приносила ему разные, и никогда он не высказывал одобрения или осуждения – принимал гостевой дар, как должное, с неизменным вежливым поклоном и едва обозначившейся в уголках тонких, четко очерченных губ улыбкой. Чем удивить одного из сильнейших жителей Холма, того, кто носит корону из холодного железа, украшенную кровавым янтарем? Что предложить тому, кто может получить почти все?
Хороший вопрос, право слово…
Я подошла к маленькой, всего в два человеческих роста яблоньке, на которой красовались всего-навсего с десяток небольших яблок размером с хрупкий девичий кулачок, но именно над этим деревцем я трудилась со времени последнего осеннего Сезона. И потому золотистые плоды получились почти прозрачными – ни дать ни взять сгущенный солнечный свет, прячущийся под тоненькой розоватой кожицей, золотистый липовый мед, терпкое молодое вино, невесть как оказавшееся на гибкой яблоневой веточке.
Нет, такие яблоки нельзя класть на дно корзины – лопнет тоненькая кожура и прольется сладкий сок на белоснежную салфетку… жалко будет, право слово.
Я обошла весь сад, опуская в корзину по одному-два плода с наиболее приглянувшихся мне деревьев, пока не наполнила ее почти доверху – и лишь тогда вернулась к молодой яблоньке. Осторожно сорвала теплые, согревающие озябшие пальцы, яблоки, уложила их поверх остальных и торопливо покинула сад через низенькую, почти незаметную калиточку, что вела на узкую, заросшую травой и практически заметенную палой листвой тропинку.
Ведь будучи приглашенным гостем, можно в любой момент пройти в чужое время, скользнуть туда сквозь переплетение теней или же танцующие пылинки в лучах света, найти неведомую ранее дорожку или просто отодвинуть в сторону ветки густого кустарника. Переход из родного, чувствуемого каждой клеточкой тела времени в чужое, где ты всего лишь гость – это каждый раз по-разному. Появляясь в гостях у Ильен в Зимнем лесу, я ощущаю, будто бы перехожу вброд шуструю горную речку с кристально чистой водой, такой холодной, что немеют ноги, а все тело дрожит, как осиновый лист на ветру. Весенний Холм встречает званых гостей запахом свежей луговой травы и прохладной росы, что моментально вымачивает любую обувь и полы длинных одежд, а приход к летним всегда ознаменовывается полуденным зноем, который обволакивает все тело словно нагретым на печи одеялом.
А вот каким образом встретит меня король Самайна – оставалось только гадать. Он ни разу не повторился, постоянно изменяя правила перехода в свое время. Но на этот раз все оказалось довольно мирно – просто тропинка, нырнувшая в густой ледяной туман, вывела меня на огромное поле, заметенное первым снегом, колким, жестким,