можно было догадаться – от всего этого он получает огромное удовольствие.
– Эта длинная история, стоившая мне частично разгромленной стационарной базы на Лилее, исчезнувшего вместе со своей возлюбленной Закираля, – он остановился, взглядом уточняя, поняла ли я, о ком он говорит, и, посчитав, что мое смущение означает согласие, продолжил, – попавшего в плен благодаря твоему сыну коммандера и двух его теров. Все остальные потери на фоне этих выглядят сущими мелочами.
Теперь мое сердце уже не билось – оно металось испуганной пташкой, туманя мой взгляд и не давая дышать. После вестей о муже – упоминание о Сашке.
Спокойное, небрежное, словно не для того, чтобы ранить, а дать возможность услышать, избавить от беспокойства, от той неизвестности, что не менее страшна, чем горькая правда.
– И этим попавшим в плен коммандером и был сын Ярангира? – с трудом сдерживая срывающийся голос, уточнила я.
Он сначала кивнул и лишь потом произнес то, что уже подтвердил.
– Да. И насколько мне известно, твой сын уже знает о том, что его ученик является вашим родичем.
– Ученик?! – Мое волнение было слишком сильным, чтобы я могла его удержать.
А его смех – ярким, звонким и легким.
– Мое удивление, когда мне об этом сообщили, было не меньшим. Вот только у меня не было твоего преимущества – я не мог его демонстрировать.
Он проговорил это, продолжая смеяться, и если до этого я еще пыталась сдерживаться, то, представив себе воочию то, что он мог испытывать, засмеялась тоже. И оттого, что Вилдор понимал, над кем именно я смеюсь, и делал это вместе со мной, между нами словно протянулась тоненькая нить.
И ничего с этим поделать было нельзя.
– Ты хочешь сказать, что тебе известно все, что происходит на Лилее?
Наш переход от изысканной вежливости к непринужденности оказался неожиданно естественным. Но это не означало, что в моих глазах он перестал быть врагом. Хотя и стоило признать, что я никак не могла сложить своего представления о правителе Дарианы. И то, что он давал в себе увидеть, было слишком противоречивым, склоняя меня к выводу о том, что понять его невозможно. Оставался лишь один путь для познания – чувства.
– Не настолько, как мне бы этого хотелось. А после того, как твой сын развил бурную деятельность, пользуясь своими новоприобретенными способностями, моей разведке приходится очень туго. Но где сейчас находятся Вэон и Амалия, мне известно.
И вновь я не услышала подтекста за произнесенными именами моих младших. Но прежде, чем я осознала, что это вызывает скорее страх, чем что-либо другое, он с успокаивающей улыбкой заметил:
– Князь Аль’Аир настоял на том, чтобы, не дожидаясь начала вторжения, их отправили на Землю. Но даже если бы этого ни случилось, ты могла за них не беспокоиться. Твои дети не пострадают в любом случае.
– Почему?! – У меня в глазах опять стояли слезы.
Я чувствовала, что он говорит правду, и мне было важно знать, что стоит за ней.
– Потому