Поражение предсказали безрассудному полководцу рои пчел, усевшиеся на значки легионов, воспрепятствовав их движению, и последовавшее за началом сражения мощное землетрясение, если только содрогание земли не было вызвано топотом людей и коней и яростным скрежетом оружия» (I, XXII, 13). О том, что в разгар битвы произошло сильное землетрясение, пишут Тит Ливий, Плутарх и Цицерон: «Целий добавляет, что в то же самое время, когда здесь шло это злосчастное сражение, в Лигурии, Галлии, на многих островах, по всей Италии произошли сильнейшие землетрясения, так что многие города были разрушены, во многих местах земля осела, и в ней появились трещины, реки потекли вспять, и море вошло в их русло» (Cic. De divi. XXXV, 77). Но суть не в землетрясении, а в том, что в поражении римских легионов Флор обвиняет конкретно Гая Фламиния.
Аппиан прямо пишет, что именно консул, «будучи неопытным в военном деле, избранный на эту высокую должность благодаря заискиваниям перед народом» (VII, 9), виноват в сокрушительном разгроме легионов. Подчеркивает такие качества Фламиния, как «поспешность и неопытность» (VII, 10). И если насчет поспешности с историком можно согласиться, то пассаж про неопытность не стоит воспринимать всерьез. Полибий по этому поводу пустился в пространное рассуждение, единственной целью которого было доказать, что Фламиний никоим образом не подходил на роль командующего: «Действительно, нужно быть невежественным или ослепленным, чтобы не видеть, что важнейшая задача военачальника – постигнуть характер и природные наклонности неприятельского вождя. Если в борьбе один на один, шеренги с шеренгой стороне, жаждущей победы, необходимо сообразить, каким образом цель может быть достигнута, какие части тела противника обнажены или не защищены оружием, то начальник всего войска должен отыскивать не открытую часть тела, но слабую сторону в характере противника: ведь многие вследствие легкомыслия и полной нерадивости губят вконец не только государство, но и собственную жизнь. С другой стороны, многие, пристрастившиеся к пьянству, не в состоянии заснуть прежде, чем не приведут себя в беспамятство вином; иные, преданные неумеренным любовным наслаждениям, не только губили государства и свое имущество, но и сами погибали позорною смертью. Трусость и нерадивость в частном человеке подвергают одержимого ими позору, а в главнокомандующем пороки эти представляют величайшее несчастие для всех: подобный вождь не только усыпляет бодрость духа своих подчиненных, но часто повергает в величайшие опасности и тех, которые облекли его властью. Потом нерассудительность, слепая смелость, безумная стремительность, а также суетность и высокомерие – качества вождя, выгодные для врагов, весьма гибельные для своих, ибо подобный человек легко становится жертвою всяких козней, засад, обмана. Вот почему, если кто в состоянии постигнуть ошибки ближнего и при нападении на неприятелей имеет в виду слабую сторону вождя их, тот очень быстро одержит решительную победу. Если потеря кормчего предает все судно с командою в руки врагов, то точно так же, если кому удастся опутать неприятельского вождя кознями или хитро рассчитанными планами, тот часто