перед сном.
Единственно что – она ни разу не повела свою десятилетнюю девочку наверх, к святой Эуфимии.
Возможно, став взрослой, она теперь боялась для дочери такой же судьбы вечно ожидающей невесты – хотя судьба эта была не такая уж и плохая, ведь никто никого не покинул, не обманул, не предал.
Ая как-то доверяла жизни. И потому она так спокойно оставляла свои работы на улице, тем более что их никогда и никто не покупал.
Приехав в свой любимый городок, Ая забросила краски и кисти, вместо того она собирала по побережью выкинутые морем деревяшки, обрывки сетей, пузырьки и тряпки и все это приклеивала, а что и приколачивала гвоздями близко друг к другу, чтобы получилась какая-то общая пестрая картина, память о море.
Особенность ее жизни была в том, что Ая выходила на пляж ровно в семь утра, когда городишко еще спал после бурной курортной ночи.
Каждый день в семь утра она уже стояла на берегу и радовалась небу и волнам, а потом ходила, приседала, искала в камнях, собирала ночные подарки моря.
И вдруг однажды она краем глаза заметила среди камней какой-то яркий блеск.
Стеклышко?
Но морские стеклышки не блестят, они затерты волнами до шероховатости, они как бы уже обточены, и они безопасны. А тут блестящее стекло! Кто-нибудь может порезаться!
Ая подошла и наклонилась над ним.
Стеклышко лежало, полузарытое в мелкий ракушечный сор, и отчаянно сияло.
Ая осторожно извлекла его. Стекло было идеально круглым и выпуклым. Краешки его оказались гладко обработанными.
Ая подумала, что стеклышко ей что-то напоминает, что-то очень давнишнее… И что из него получится неплохая картинка…
Может быть, портрет часов?
Надо еще поискать, а вдруг (такая мысль вдруг ударила ей в голову) найдутся стрелки?
Они нашлись, эти золотые стрелки, обе, те самые, большая и маленькая (лежали как раз под стеклышком, утонув в песке). Ая стала рыться в мелких камнях, ища остальное, поранилась, но больше ничего не обнаружила. Солнце уже пекло вовсю, дочка наверняка проснулась. Надо было возвращаться.
Но Ая пробыла на море до вечера.
Она искала хоть какой-нибудь след – там же был циферблат, там должны ведь быть пружинки и звездочки…
Она перекопала пляж, как бульдозер, и все оказалось зря.
Море вернуло ей память о Микки, он был где-то там, в волнах, совсем недавно, волны не успели затереть стекло часов, и стрелки не потускнели. Может быть, он утонул этой ночью…
Она не плакала, только очень похудела за этот день.
Однако, вернувшись домой к сердитой дочке (и не покормив ее), Ая тут же сделала свою лучшую работу – как обычно, она приклеила к деревянной дощечке несколько простых камешков, прядку сухих водорослей – и накрепко, мелким гвоздиком, прибила между ними две стрелки, указывающие на недостающем циферблате семь часов, а сверху, тоже с помощью крепчайшего клея, уместила стеклышко, сверкающее, как огромная слеза…
Ну что же, она оставила эту