армии замутили, семь тысяч профнепригодных офицеров в отставку отправили. И что же? Помогло все это в следующей, уже нынешней мировой войне? Ведь опять на те же грабли наступили. К примеру, с безграмотностью среди солдат никто не разобрался[10]…
Но не мне судить нынешнюю власть. Зато я могу попытаться изменить предначертанное, перевести поезд истории на другие, возможно, менее кровавые для моего отечества рельсы.
Как перевести? По этому поводу я размышлял много, но пока ничего не придумал. Что может сделать тридцатипятилетний «пришелец» из будущего, очутившийся в чужом юном теле в прошлом? Думайте, Михаил Иванович, думайте. Шевелите мозгами…
А земгусар меж тем продолжал горячиться. «Лгать – не устать, лишь бы верили». Все же прав народ наш мудрый…
Ну, наконец-то болтовня прекратилась, чтобы уступить место шутовству. Аккомпанируя себе маленькой гармошкой и мандолиной, на место «паука» лихо выскочили два клоуна. Вот они, Вашуков и Бандурин местного разлива (хотя вернее будет Бим и Бом). Оба одеты в трофейные пестрящие заплатками германские шинели. У обоих огромные вздыбленные рыжие усища, напоминающие клыки мамонта. На обшарпанных, одетых на головы касках прикручены козлиные рога. «Откровенный и задушевный разговор германского кайзера-императора Вильгельма-Подлючего с его верным маршалом-генералом Гинденбургом-Толстющим о войне, вине и прочем» – еще одна «агитка». Однако всем нравится, и слышен смех…
А вот и подарки. Какие?.. Хорошо, что хоть тут господа из Всероссийского земского союза не разочаровали и привезли в госпиталь нужное: теплые вещи, шерстяное белье, вязаные носки, перчатки. Есть шоколад и конфеты от «Эйнем» и «Абрикосов», трубки, кисет и папиросы «Тройка», «Царскiя», «Пушка», «Дукатъ»…
И тут везде на глаза попадается неизменное изображение героя первой Неманской армии и первого Восточно-прусского похода простого казака Козьмы Крючкова, вопреки своей воле ставшего настоящим брендом нынешней войны[11].
Но солдатам теперь не до Крючкова. Солдаты – народ практичный и запасливый. Солдаты совсем про другое говорят:
– Мать частная, сколько ж тут табаку! Ох, и знатный, должно быть?!
– Язи тебя! Куда прешь, оглашенный! В очередь вставай! В очередь!
– Табачок, брат, это хорошо. Я вот помню, были деньки, когда совсем его не водилось у нас в роте.
– Куда же он подевался? Скурили весь, что ли?
– А то. Попробуй-ка не скури, когда герман сперва снарядами тебя гвоздит, еропланом сверху пугает, а после и сам как чумной на пулеметы толпой прет. Живо всю махорку изведешь.
– И как же без нее, без махорки-то?
– А так! Листья сушишь, толчешь, заворачиваешь – вот тебе и все курево. У-у-х! Вспоминать страшно этакую дрянь. Хорошо ишо, что господин штабс-капитан много табаку в роту привез. Их благородие нам как отец родной, всегда выручит.
– Повезло вам, а у нас ротный зверь, а чуть что – в зубы. Курить и то не дает,