я натура впечатлительная, и могу и сама не заснуть, буду всё переживать, как вам там, на жёстком полу не спится. – Добавила она, отнимая свою руку. После чего она как будто на что-то памятливо наталкивается, что вызывает у неё усмешку, с которой она, глядя на меня, с укоризной покачала головой и сказала. – А рыжей меня уже давно не зовут. Но вы, тем не менее, частично оказались правы. Так что можете, пока не отгадаете моё настоящее имя, так меня звать. Я ведь действительно рыжая и меня это красит, как и вас то, о чём я вам сейчас не скажу. – Затем она приподымает руку, одними пальцами машет мне и, сказав: «Бай-бай», – это она типа желает мне сегодня хорошего сна (издевается, в общем), – разворачивается и начинается удаляться по мостовой. А мне ничего другого не остаётся делать, как смотреть ей вслед и задаваться волнующими меня вопросами.
– И о чём интересно ты сейчас думаешь? – спросил я себя и отчасти её, наблюдая за ней. И как подспудно ожидалось мной, она мне ответила, пожав своими плечами, поёжившись на ветру. Но это не промозглый ветер подвигнул её к такой ответной реакции, а я-то отлично знаю, что она умеет читать мысли – а ветер всего лишь выступил в качестве прикрытия. – Наверное, идёшь и прокручиваешь в уме нашу встречу, радуясь тому, как оказывается, легко было вскружить мне голову. «И он даже готов был поверить в любую фантазию и нелепицу, выдуманную мной, и всё потому, что о ней говорила ему я», – посмеивалась рыжая, порываясь обернуться и посмотреть на меня, чтобы ещё разок убедиться в моём полном подчинении ей. «Вот сейчас обернусь, улыбнусь и махну ему рукой, и он весь мой, с улыбкой до ушей», – как была права рыжая в своём весёлом размышлении, от которого её походка приобрела летучесть. «Так повернись и улыбнись!», – немедленно потребовал я, посылая ей в спину зрительные сигналы. Но она, явно решив со мной ещё поиграть, не обернулась и продолжила игнорировать меня своей спиной. А я в свою очередь переключился на другие мысли.
– А если я всё-таки на долю процента поверю во всё тобою рассказанное, то ответь мне, с какой целью ты сюда тогда прибыла? – задался вопросом я, вглядываясь в неё. И рыжая вновь отреагировала на мой вопрос. Она вдруг остановилась и, наклонившись вниз, как я понял, принялась завязывать развязавшийся шнурок на кроссовке. – Что это может значить? – задался вопросом я, пытаясь разгадать этот, определённо поданный ею сигнал мне (на самом деле кроссовок не развязался). – Её миссия заключается в том, чтобы навести порядок в своей зоне ответственности и завязать развязавшееся. И что тогда со мной не так? – посмотрев вниз, себе на обувь, задался вопросом я, будучи уверенным, что главная цель рыжей это я. Убедившись же в том, что у меня ничего внизу не развязано и не расстёгнуто, – ботинки без шнурков, а замком я не пользуюсь из-за его заедания, – я поднимаю взгляд и задаю последний свой вопрос:
– И сколько ещё раз, вот так я буду смотреть ей вслед?
– Как можно чаще. – Следует мой ответ.
Глава 4
Закон подлости и его постулаты
Если не все, то большая