Хорошие у Джонса картины или плохие?
Как будто в ответ на последний вопрос, Джонс встал и начал выставлять на мольберт одну за другой картины, очевидно желая продемонстрировать их гостю.
Рики была хорошо знакома эта процедура. Сколько он себя помнил, к матери всегда приходили, заручившись чьей-то рекомендацией или же просто набравшись наглости, начинающие художники, желающие представить свои работы на ее суд. Рики хотелось думать, что он умеет правильно оценивать картины, однако он так и не научился легко и непринужденно рассуждать о живописи, а встречавшиеся ему художники – как хорошие, так и плохие – были на редкость косноязычны. Так что странное молчание мистера Джонса, возможно, объяснялось характерной особенностью профессии.
Но что обычно говорила Трой, мать Рики, о картинах? Похоже, Джонс не ограничивал себя рамками какого-то одного стиля. Изображение с натуры переходило в абстракцию, абстракция в коллаж, коллаж в сюрреализм. Рики буквально слышал сухие слова матери: «Боюсь, работы так себе, бедняга».
Выставка и концерт популярной музыки подошли к концу, а с ними закончилось и воодушевление Джонса. Наступила полная тишина, и Рики почувствовал, что должен хоть что-то сказать.
– Большое спасибо, что показали мне свои работы.
– Да уж не за что. – Джонс подавил зевок. – Ясно же, что вы их не поняли.
– Мне жаль.
– Да мне плевать на самом деле. Курите?
– То, что вы, похоже, имеете в виду, не курю.
– А я ничего не имел в виду.
– Значит, я ошибся, – сказал Рики.
– И что, никогда таким не баловались?
– Нет.
– Воспитание, что ли, не позволяет?
– Да хоть бы и так. – Не без труда Рики поднялся на ноги.
Мисс Харкнесс лежала на тахте, возможно, даже спала.
– И что, вкусам своим никогда не изменяете?
– А зачем? Лучше проверенное старое…
– Вы хоть видели что-нибудь, что лежит за пределами вашего мирка?
– Что вы имеете в виду?
– Ну, не знаю, – протянул Джонс. – Да хоть работы Трой, например. Вы вообще знаете, кто это такая?
– Послушайте, – сказал Рики. – Хотя вы все равно подумаете, что я не признался раньше из вредности, но да, я очень хорошо знаю, кто такая Трой. Она, нет… придется все же сказать… она – моя мать.
У Джонса отвисла челюсть. Об этом можно было судить по резкому движению бороды вниз. Еще у него непроизвольно дернулись ноги и руки. Он взял большой тюбик краски и принялся делать вид, что тщательно изучает надпись на нем, потом сказал неестественно звонким голосом:
– Откуда я мог знать.
– Конечно, не могли.
– Вообще-то, у меня уже прошел период восхищения ее работами. Вы, конечно, со мной не согласитесь, но, пожалуй, она исписалась.
– Неужели?
Джонс бросил тюбик на пол, и Рики тут же его поднял.
– «Джером и К°», – прочел он. – Новая фирма? Кажется, они присылали матери образцы. Вы их из Франции выписываете?
Джонс