поход, в отдельный амбар сносили припасы для войска: муку, крупу, копченое мясо. Везде Иггельд видел, как мирные поселенцы деловито смазывают салом луки, чтобы не рассохлись в походе, широкие поясные и заплечные ремни, на которых держаться тяжелым мечам, секирам, щитам.
Поскрипывали металлические панцири, их натирали мелом. К удивлению Иггельда, в каждой деревне таких панцирей находилось по два-три. Хорошо живут, оказывается, куявские поселяне: даже городская стража защищена кожей, разве что с железными бляшками, а в таких богами забытых селах попадаются цельнометаллические, их сняли с трупов знатных людей, это ж с каких войн берегут, хитрецы…
В деревнях народ чаще всего окружал Ратшу, в нем издали виден суровый и опытный воин, он чаще всех сталкивался с варварами, умел с ними воевать, знает их обычаи, варварские приемы войны. Его угощали, подливали вина в его кружку в корчме, привечали в каждом доме и жадно слушали, слушали, слушали.
Иггельд сходил в корчму, купил мяса и рыбы, покормил Черныша. Как обычно, широким кольцом собралась сельская ребятня, на огромного дракона смотрели со страхом и восторгом. Прибегали испуганные матери и уволакивали чада, возмущенно вопящие, что дракон, мол, хороший и детей не ест.
– Жди, – велел Иггельд. – С места не сходить, понял?.. Я отыщу Ратшу, и сразу полетим дальше.
Он всегда все рассказывал подробно, объяснял, уверенный, что Черныш каким-то образом все понимает. Да и вообще привычка разговаривать с Чернышом осталась еще с тех времен, когда в первые годы жизни в Долине вообще могли общаться только друг с другом.
Ратшу он застал на вытоптанной площади в середке села. Наступала ночь, горел костер, Ратша сидел на бревне, рядом еще пятеро из уважаемых селян, остальные сгрудились вокруг, едва не вступали в костер, жадно слушали.
– Артане храбры, – говорил Ратша внушительно, – но эта их храбрость оборотная сторона дурости. Артане никогда не отступают, это для них позор! А мы-то знаем, что бегство иной раз та же победа? Знаем. И пользуемся.
– Побежал, – сказал кто-то из селян рассудительно, – дык и воротиться можно!
– Верно, – согласился Ратша. – Артане идут в бой с голой грудью, а мы – закованные в доспехи. Артанину вроде бы легче драться, он ловчее и быстрее двигается, но нас не страшат его комариные укусы по хорошему доспеху. Зато если копье или дротик бьет в голую грудь… ха-ха, не родилось еще героя, чьи могучие мышцы выдержали бы удар моего копья!
– А если копье все же переломится?
– Само не переломится, – отпарировал Ратша. – Но если успеет перебить артанин, успевай выпустить из рук обломок и схватиться за меч. У тебя меч всегда должен висеть рукоятью вперед, чтобы сразу же ухватить, цапнуть!
Иггельд послушал за спинами, тихонько ступил в полосу света. Ратша увидел, кивнул, поднялся, огромный и красивый в суровой мужской мощи доспехов, длинного меча и кинжала на поясе.
– Надо лететь дальше, – сказал он значительно. – Если артане все-таки сюда доберутся, сумейте дать отпор!
В